"Эразм Роттердамский. Оружие христианского воина" - читать интересную книгу автора

представляется более многообещающий повод (materia) для добродетели. Если ты
родился в здравом уме, то по этой причине ты не лучше другого, а просто
счастливее; и более того - чем счастливее, тем ответственнее. Однако есть ли
у кого-нибудь столь счастливые свойства, чтобы ему не с чем было бороться?
Поэтому, чем более обеспокоен будет царь, тем больше ему следует
бодрствовать. Некоторые человеческие пороки - почти врожденные; говорят, что
некоторым народам присуще вероломство, другим - стремление к роскоши,
третьим - похоть. Определенные пороки связаны со строением тела: так
сангвиникам присуще женолюбие и любовь к наслаждениям. Холерикам - гнев,
дикость, злоязычие. Флегматикам - вялость, сонливость. Меланхоликам -
завистливость, уныние, горечь. Некоторые пороки с возрастом ослабевают или
же усиливаются, как, например, похотливость в юности, а также
расточительность и опрометчивость. В старости - скупость, придирчивость,
жадность. Кажется, есть и такие, которые присущи разным полам: в мужчине -
неистовство. В женщине - суетность и жажда мести. Между тем бывает, что
природа как бы распределяя, возмещает болезненную наклонность души
каким-нибудь противоположным даром. Один человек хотя скорее склонен к
наслаждениям, однако совсем не гневлив, совсем не завистлив. Другой -
неподдельно застенчив, но высокомерен, гневлив, корыстолюбив. Нет недостатка
и в таких, которых соблазняют противоестественные, роковые пороки:
воровство, святотатство, человекоубийство; всем им надлежит всяческим
образом противостоять, против их натиска следует возвести несокрушимую стену
твердой цели. С другой стороны, существуют некоторые страсти, столь близкие
к добродетелям, что есть опасность обмануться в них из-за неясного различия.
Мы должны будем их исправлять и подходящим образом обращать в ближайшие к
ним добродетели. Например, кто-нибудь чрезмерно вспыльчив; он обуздает себя
и станет более живым, устремленным, совсем невялым, станет прямым, открытым.
Другой несколько склонен к скупости; пусть одумается и станет домовитым. Кто
льстив, станет вежливым и любезным; слишком строгий станет твердым; слишком
унылый - серьезным; глуповатый - способным покоряться; так же можно
справиться с прочими легкими заболеваниями души. Нам следует только
опасаться, как бы не скрыть пороки под именем добродетели: не называть
уныние серьезностью, жестокость - строгостью, зависть - ревностью,
корыстолюбие - вежливостью, шутовство - остроумием. Поэтому существует
один-единственный путь к счастью: главное познать самого себя; затем делать
все не в зависимости от страстей, а по решению разума. Но разум да будет
здравым и понятливым, т.е. пусть он будет направлен только на благородное.
Ты скажешь: "Да, трудны твои советы". Кто отрицает? Однако верно то
изречение Платона, в котором говорится, что все прекрасное трудно. Нет
ничего отважнее, чем победа над самим собой, но нет и награды большей, чем
блаженство. Это, как и все остальное, очень хорошо доказывает Иероним. Нет
никого счастливее христианина, которому обещано царство небесное. Нет никого
многострадальнее, чем тот, кого одолевает плоть. Если ты взвесишь свои силы,
не будет ничего труднее подчинения плоти духу; а если станешь смотреть на
Бога - помощника своего, то не будет ничего легче. Ты только прими этот
совет совершенной жизни с открытым сердцем и отстаивай принятое. Никогда
человеческий дух не приказывал себе страстно того, чего бы он не исполнил.
Большая часть христианского учения заключается в том, чтобы всем сердцем
стать христианином. То, что сначала будет казаться непреодолимым, от первого
успеха станет мягче, от опыта - легче и, наконец, от привычки - приятным.