"Лилиана Розанова. Две истории из жизни изобретателя Евгения Баранцева (сб. "Фантастика, 1967")" - читать интересную книгу автора

(Рассказ бывшего старосты студенческого общежития Института Завтрашней
Электроники.)


С Баранцевым мы так жили: тут он, а тут я. У окна Изюмов Немка, а возле
двери Константин. Пять лет, значит, так прожили, можно друг друга узнать.
Так что точно: скромный, отзывчивый, в общественной жизни принимал
участие и пользовался заслуженным уважением коллектива.
Должен сказать, коллектив в нашей комнате вообще подобрался
исключительный; жили душа в душу, а ведь знаете, всякое бывает. Тем более
люди такие разные, что нарочно не подберешь. Например, Константин мог
неделю не обедать, чтобы купить парижский галстук, а Баранцев, конечно, не
обедать не мог, зато что именно он ел - ему было абсолютно все равно.
Однажды Немка Изюмов в свое дежурство купил концентратов "искусственное
саго с копченостями" и наладил это дело день за днем. Так мы втроем -
Константин, я и сам Немка - уже на второй день не выдержали и потихоньку
начали бегать в столовку, а Баранцев ничего, каждое утро заглатывал это
самое саго и выскребал тарелку. Так что Немка назавтра опять варил -
исключительно, как он говорил, чтобы проверить экспериментально, есть ли у
Баранцева вкусовые рецепторы. Чем кончилось? На десятый примерно день
зашла к нам Константинова девушка, тогда была такая Светочка, разахалась
на наше холостяцкое житье и сготовила потрясающий ужин - благоухание,
поверьте, текло по всем этажам. "Вкусно?" - спросила она Баранцева, когда
тот доканчивал отбивную с тушеной картошкой. И что вы думаете, он ответил?
"А? - говорит. - У нас Нема тоже хорошо готовит".
Гм... да. Не знаю, правда, почему мне этот случай вспомнился. Конечно,
он слабо характеризует Баранцева и как ученого и как человека. Скорее он
характеризует Немку Изюмова, который выдумал этот эксперимент со вкусовыми
рецепторами. Он и многое другое выдумывал. Немка. Бывало, придет с лекций,
завалится на кровать, поставит в радиолу квартет Цезаря Франка и
выдумывает.
Между прочим, музыка эта довольно обыкновенная, серьезная, конечно, но
ничего выдающегося. Первый концерт Чайковского или увертюра к опере
"Кармен"
гораздо красивее, но Немку почему-то именно под этот квартет одолевали
разные мысли. То он писал "Физику для пятого класса" хореем и ямбом, то
придумал организовать ансамбль мужчин-арфистов. Даже раздобыл где-то арфу
и немного научился играть; так она и стояла у нас, полкомнаты
загораживала. И если Немка после всего этого еще получал хотя бы тройки,
то только благодаря врожденным способностям и Баранцеву, который тянул его
изо всех сил.
Сам Баранцев был человек совершенно противоположный. У него время
вообще не делилось на занятую и свободную части, как у всех людей, а было
сплошное я спрессованное: до ночи просиживал в Приборной лаборатории или у
Реферат-Автоматов, а когда его отовсюду выгоняли, возился дома со своими
схемами - к кровати у него был притиснут специальный стол. Вот представьте:
Женька согнулся с паяльником, Изюмов играет на арфе, к Костьке пришли
знакомые девушки, а я бегаю с чайником туда-сюда. Такова картина нашей