"Виктор Розов. Вечно живые (Драма в двух действиях) " - читать интересную книгу автора

Входит Марк.

Марк (Веронике). Ты опять возвращаешься к любимому делу?
Видишь, я говорил...
Вероника. Неужели ты не понимаешь, Марк, что дядя Федя
не хочет, чтобы ты жил вместе с ним, в одной квартире?
Марк. Он мне этого не говорил!
Вероника. А ты не догадываешься?
Марк (Володе). Уйди на минуту, пожалуйста. Мне с Вероникой
надо поговорить.
Володя (Веронике), Уйти?
Вероника. Как хочешь.
Володя. Я останусь.
Марк (Веронике). Ты стала очень взрослой, Вероника... Я люблю
тебя... Если ты крупный человек, а всякий художник должен
быть крупным человеком, ты обязана понять меня, понять,


что я старался стать выше повседневности, обыденности и шаблона...
Когда ты поступишь учиться и с головой уйдешь в искусство, ты
поймешь, что, кроме него, ничего нет в мире... И оно требует всего
человека целиком, запрещает ему служить любой иной великой цели, так
как служить двум великим целям нельзя... Ты поймешь...
Вероника. Твоя ложь удивительно похожа на правду... Но все
гораздо проще, Марк,- я не люблю тебя... Я никогда не любила... Мне
было восемнадцать лет, и у меня все перепуталось в голове... Ты меня
извини, но я презираю тебя... Неужели ты думаешь, что Борис, который
любил науку не меньше, чем ты музыку, даже больше - да-да-да,
больше, - изменил ей, когда ушел на войну?..
Марк. Борис это сделал легко, он не поднялся выше, поэтому он
никогда не стал бы большим ученым...
Вероника. Стал бы, стал бы. Стал!
Володя. Он уже был большой человек - это еще важнее. В
отличие...
Марк. Пожалуйста, не веди себя как инвалид Отечественной войны
на базаре... Твои интересы мне видны вполне отчетливо...
Володя. На что ты намекаешь?
Вероника. На меня, Володя.
Володя. Вот что, гений, тебе надо бы жить тише, осторожнее.
Марк. Не размахивай своей култышкой, петушок. Не бренчи
медалью - это ведь из-за тебя Бориса убили.
Володя (опешив). Что?!!
Марк. Факт есть факт. Это тебе надо жить потихоньку.
Володя. До чего нелепое положение! Ты знаешь, на фронте проще:
враг перед глазами, ясно, что с ним делать. А вот здесь ты стоишь
передо мной, а что я могу? Тебя же убить надо, гад! Понимаешь,
убить! Убить, а нельзя.

Входит Анна Михайловна,