"Гюг ле Ру. Норманны в Византии " - читать интересную книгу автора

мой возлюбленный.
Они по-братски обещали друг другу сообща пользоваться расположением
могущественной женщины и, вскочив на ноги, продекламировали обращение к
богине Диане, которое произносил один актер из Каррадоса в роли Актеона:

О царица ночей! Белоснежная!
Сладкая, как молоко!
Я любуюсь только твоим лицом;
рассей же облака, тебя окружающие,
чтобы я мог наслаждаться
созерцанием твоих чудных форм
и чтоб мое желание упилось вполне твоей красотой...

Протянув обе руки, Евдокия зажала им обоим рты и, потрясая своим
ожерельем, сказала:
- Агафий!
- Приказывай, - отозвался один из близнецов.
- Как сильно ты меня желаешь?
Молодой человек взглянул на нее с бесконечной страстью, окинул глазами
комнату и, увидав висевшую на стене мягкую ткань, которой вытирала Евдокия
свои божественные формы после ванны, он бросился к этой ткани, приник лицом
к складкам, еще не утратившим следов тела богини, и стал безумно целовать
еще влажную ткань.
Точно в припадке сумасшествия, он целовал ее без конца, завертывая свою
голову в материю и крича страстным голосом:
- Моя любовь меня сожгла! Я погребальная урна! Я полон пепла!..
Затем поднялся весь всклокоченный.
Евдокия, увидев его, неудержимо расхохоталась и, дотрагиваясь до плеча
Троила, спросила:
- Ну, а ты, как меня любишь?
Он, склонив свою красивую голову, грациозно, как лебедь, спустился с
мраморной ступени к бассейну, где любила купаться Евдокия и, зачерпнув рукой
воду, разом выпил ее и воскликнул:
- Восторг, опьянение! Моя любовь меня освежает, моя любовь меня
опьяняет! Освященная вода удваивает силы моей любви!
Держа Агафия за руку, Евдокия другой рукой взяла руку Троила и,
обращаясь к ним обоим, спросила:
- Который же поцелуй лучше - тот, что освежает, или тот, который жжет?
Я не могу сделать выбора; объясните еще раз.
Они оба тяжело вздохнули, и Троил сказал:
- Вот слушай, как я буду тебя любить...
- Ну, я слушаю...
- Нет, ближе, ближе склонись ко мне, не должно, чтобы Агафий слышал.
Смеясь, она наклонила к нему ухо, и он стал тихо говорить, касаясь
губами ее душистых волос.
Агафий наблюдал улыбку молодой женщины, становившуюся все более и более
напряженной.
Глаза ее выражали ожидание подтверждения слышанных слов, и в груди
стеснилось дыхание.
Но вдруг Евдокия вскинула своими блестящими плечами и воскликнула: