"Джилиан Рубинстайн. Космические демоны (фант.повесть)" - читать интересную книгу автора

"Космических демонов" из Японии, Элейн Тейлор упражнялась, делая "колесо"
на полу в своей комнате. Ну, не совсем в своей, ведь это была просто
комната, в которой она спала, это был не ее дом, а дом, в котором они с
отцом временно жили. Даже ее одежда, которая кучей лежала на полу, потому
что единственной мебелью в комнате была кровать, была не ее одеждой, а
купленной по случаю или скинутой ее приятелями. Она лежала на животе и
прогибалась до тех пор, пока ногами не коснулась затылка.
"Приобретать что-нибудь новое - против папиных принципов", - думала
она с горечью, глядя на свои вещи.
Единственная вещь, которая принадлежала именно ей, которой она могла
гордиться, - это было ее собственное тело. Она села и завела правую ногу
за шею. Ух!
Что-то сегодня утром ей так тяжело гнуться! Со всеми этими хлопотами
во переезду на новое место она понебрежничала пару дней, и вот теперь ее
мышцы отзывались тоской.
- Элейн! - крикнул отец с другого конца дома. - Выпьешь чайку перед
уходом?
Она разогнулась и прокричала в ответ:
- Да! Сейчас приду!
Встав с пола, натянула джинсы, свитер, обула кроссовки, выпростала
волосы из-под повязки, которая не давала им падать во время гимнастики на
лицо, и заплела их в косу, спадавшую почти до самого пояса.
- Я решила остричься, - сказала она, входя в кухню.
- Зачем? - сказал отец. - У тебя красивые волосы.
У него были такие же волосы: темно-рыжие, густые, волнистые. Длинные
- до плеч. И светлая, песочного цвета бородка.
- Они мешают мне заниматься.
Дэвид Тейлор пожал плечами.
- Остриги, если хочешь. Они снова отрастут.
"Характерно для него, - подумала Элейн. - Ему все равно. Что бы я ни
делала - ему все безразлично".
Она оглядела его критически, пока он готовил ей чай. Пакетики с чаем
казались крошечными в его огромных руках. Как правило, она принимала его
безоговорочно, любила, но время от времени видела его как бы на
расстоянии, какими-то чужими глазами, и тогда он ее чем-то раздражал.
"Господи, какой верзила, - подумалось ей. - Неудивительно, что мама
рванула от него. Вот бы и мне!"
Он швырнул чайные пакетики в раковину и поглядел на нее.
- Ты о чем замечталась, Эли?
- Да так! - ответила она. Ей стало совестно.
Они никогда не говорили о матери, которая два года назад скрылась. В
жизни Элейн образовалась как бы глубокая яма, как волчья ловушка, которую
ей удавалось большую часть временя обходить, но иногда она соскальзывала в
нее, испытывая первоначальный ужас.
Ей было бы легче, если бы Дэвид поговорил с ней об этом. Но как
только она заговаривала, он плотно смыкал губы, а потом злился на нее.
Молчание наполняло ее болью и чувством вины, а злость только вызывала
страх и обиду. Ей было некому рассказать, что она чувствовала, и потому в
уме она сочинила бессчетные письма к матери. Большинство из них никогда не
выливались на бумагу, а те, которые писала, никогда не отсылались. Да она