"Брайан Ракли. Рождение Зимы ("Godless World" #1) " - читать интересную книгу автора

огонь свою ношу. Сосновая мантия Зимнего Короля зашипела, затрещала, от нее
повалил такой густой дым, и пламя вспыхнуло такое сильное, что стало даже
страшно.
Ежегодный спектакль, который разыгрывался во всех залах по всей Долине
Камней еще задолго до того, как появились те или иные Крови, закончился, и
понемногу гости пустились в разговоры, как и полагается на великих
праздниках.
Подносы с едой все прибывали и прибывали, их было больше, чем Оризиан
когда-либо видывал, и в результате он потерял счет переменам блюд. Слуги, с
еще более раскрасневшимися лицами и вытаращенными глазами, носились из кухни
в зал и обратно. Их праздник наступит позже, когда больше никто в зале не
сможет проглотить ни кусочка. Но сейчас они были всецело в распоряжении
гостей, которым требовалось все больше и больше еды и питья. Фризен уже
налился вином до самых глаз, и приятное тепло окрасило его лицо, когда он
услышал, как Кеннет сказал Иньюрену:
- Самое время для милостей, мой друг. Если мы подождем еще немного, то
можем не услышать собственных мыслей.
Оризиан поерзал и выпрямился на стуле. Иньюрен подошел к небольшому
столику, стоявшему за спиной Кеннета. Щитники в определенном порядке,
начиная с дальнего конца стола, начали подводить к столу Кеннета гостей, у
которых имелись жалобы или просьбы; имена тех, кто по давней традиции
получал право искать милости у своего правителя именно этой ночью,
определялись жребием.
Первым приблизившимся к столу на возвышении был невысокий и худой
мужчина. Оризиан его знал: Ломас, он живет на окраине города со стороны леса
и пасет небольшое стадо на лесных опушках. Ломас поклонился Кеннету и с
преувеличенной осторожностью положил на стол свернутую и перевязанную
красным шнурком шкуру. В шкуре ничего не было, это был всего только символ
того, что он, Ломас, желает обратиться с просьбой к правителю города.
- Ты ищешь моей милости? - спросил Кеннет, и Ломас, запинаясь,
подтвердил, что так оно и есть.
- И если я выслушаю твое дело, обязуешься ли ты, на основании присяги,
которую ты приносил Крови, принять любой мой ответ, будет он в твою пользу
или нет?
- Обязуюсь, - сказал пастух.
И удовлетворенный его ответом Кеннет взял сверток.
- Тогда говори.
Просьба была всего одна, к большому разочарованию присутствующих.
Всегда была надежда, что какой-нибудь скандальный спор оживит процесс
разбирательства и даст возможность почесать языки темными и долгими
грядущими вечерами. Вся просьба Ломаса заключалась в том, что он просит
прощения, поскольку несколько его животных умерло от копытной гнили, и
просит на год освободить его от десятины, взимаемой Кровью. Когда пастух
закончил, Кеннет кивнул и поманил к себе Иньюрена. Он советовался со своим
консультантом на'киримом шепотом так тихо, что даже за ближними столами
ничего не было слышно. Но Оризиан все-таки ухватил большую часть того, что
говорилось.
- Он говорит правду, - бормотал Иньюрен. - Он напуган этим
обстоятельством и боится, что ты ему откажешь. Я думаю, тут нет никакого
обмана.