"Александра Руда. Трудно быть героиней " - читать интересную книгу автора

- Теперь я буду петь вам о моем счастливом избавлении и любви, - сказал
он, извлекая из сумки гитару.
- Бряммм, - отозвались струны.
- Давай завтра, а? - я уже вовсю зевала.
После еды я посетила кустики, подтеревшись какими-то листьями, отчего
мое мягкое место начало невыносимо чесаться. Спать под тентом на земле было
холодно и твердо. Я сгребла под себя одеяла своих закаленных суровым бытом
спутников, но все равно было холодно и твердо.
Проснулась утром от холода, злая, с болящими боками и спиной. Чукигек
уже поставил котелок на огонь. Ульрик что-то лихорадочно строчил пером на
пергаменте. Гарк спал, укрывшись расплетенной бородой, как одеялом.
Утро прошло еще более мерзко, чем ночь. От вчерашней ходьбы болели
ноги. Рядом со мной ехал на лошади Ульрик и пел мерзким голосом свои
баллады. Впрочем, они были сложены куда лучше, чем песни конкурсантов
"Фабрик звезд". Наконец, мы пришли. Догадаться об этом было легко - сначала
донеслась невообразимая вонь, а потом показались конюшни.
- Как воняет! - выдохнула я.
- Что ты, - удивился Чукигек. - Мотен держит своих коней в чистоте, это
просто так все конюшни пахнут.
- У меня есть лучшие кони, лошади и мерины всех времен и народов! -
рекламировал хозяин конюшен, ведя нас смотреть. - Есть специальные лошади
для героинь. Они умеют ехидно ржать, ехидно коситься и ехидно фыркать! Есть
помеси лошадей с собаками, змеями и обезьянами.
- Зачем - с обезьянами?
- Чтобы лазить по стенам и деревьям. Вот, женский эксклюзив - помесь
лошади с кошкой! Мурлыкает!
- Я не хочу лошадь! И коня! И мерина! Я нее умею на них ездить!!! -
твердо сказала я. - И учиться не буду! У меня нет тут медицинской страховки.
Мотен обиделся, продал нам послушного мерина и возок.
- А в чем разница мерина и коня? - спросила я у Чукигека.
Тот смутился.
- Видишь ли, - старательно отводя глаза сказал Гарк. - Мерин он уже не
конь, то есть не мужик. Он не может делать детей.
- Вот уж не знала, что и среди коней есть импотенты, - удивилась я.
Жизнь мне начинала нравиться хотя бы тем, что мы не шли, а ехали, и
тяжеленную лопату не приходилось тащить в руках.
- Теперь мы едем к Принцу, - сказал Гарк. - Он должен благословить тебя
на спасение мира. Опять же, близость к королевским корням, ты сама сказала.
- Снеежана, ты еще не завыла, что я тебя люблю? - спросил Ульрик.
- Нет, - забудешь тут, как же, если он каждую минуту напоминает.
Освобожденный от поста Ульрик ел необычайно много, я даже боялась, что
его желудок не выдержит и лопнет.
Мы въехали в стольный град. От обычного городка он отличался тем, что
улицы были пошире и менее воняли. Нищих было значительно больше.
Пока мы дожидались приема у Принца, я умудрилась принять подобие
ванны - в большую деревянную лохань налили горячей воды и ароматического
масла. И туалет во дворце был - дырка в полу над рвом, опоясывающем замок.
Зато с мягкими тряпочками для подтирания.
Когда Ульрик признался, что у них и ванна, и туалет считаются
непозволительной роскошью, то совсем потерял в моих глазах любую