"Борис Руденко. Трудный случай в практике (Сборник "Помочь можно живым")" - читать интересную книгу автора

конечности... Им ничем нельзя было помочь, но я уже ничего не сознавал и
продолжал бежать. Шелихов спас меня, сделав единственно возможное. Он
ударил лучом туда... В общем... В то место, где они были в последний
момент... Испепелил все. Дотла. Только лужица расплавленной почвы...
Не могу вам передать, что со мной происходило в ту минуту. Я побежал
обратно, чтобы его убить. Шелихов догадался, запер люк и все время, пока я
с воплями рвался к нему, стрелял в упор по иллюминаторам, колотил
прикладом в броню - все время не отходил от разрядника, охраняя меня от
горгон. Не знаю, много ли их сбежалось, никогда не спрашивал у него потом,
но, кажется, луч сверкал часто...
А когда я совсем обессилел и свалился у люка, он втащил меня в планер и
до утра хлопотал: пичкал транквилизаторами, отпаивал всякой гадостью.
Утром мы стартовали и благополучно добрались до корабля, который
дожидался нас на стационарной орбите. Потом совершили удачный прыжок. За
орбитой Сатурна нас подобрал патруль спасательной службы.
Мы с Шелиховым решили скрыть правду от всех. Это я его попросил. Ведь я
погубил их своими руками. Не поверил ей. Любил ее больше жизни и не сумел
поверить. Или не хотел? Право, теперь я уже не знаю... Но молчать больше
не могу.
И еще одно. Никогда не понять мне, куда же девалась эта проклятая
бумажка со словом "весна"? Эта загадка не дает мне покоя, но я не знаю, не
знаю. Поверьте мне, доктор!


"Да, да, разумеется, верю, - отвечал я ему. - Пожалуйста, не
волнуйтесь", - и вызвал дежурную сиделку, чтобы сделать успокоительную
инъекцию.
Потом я дождался, пока он успокоился, и уснул тяжелым, наркотическим
сном - как только и мог засыпать последние три месяца. Это чрезвычайно
сложный случай в моей практике - предельно, невероятно расшатанная,
деформированная нервная система. Одновременно я не переставал поражаться
крепости его психики. Как ему удалось не сойти с ума там, на этой ужасной
планете? Как ему удалось сохранить здравый рассудок?
История его мне давно известна, чуть позже я скажу, откуда. Мне важно
было услышать все из его уст. Это поможет определить дальнейшее
направление лечения. Юридически он не виновен. Арбитражная машина
подтвердила, что его решения были оптимальны. Машина на его месте не
сумела бы поступить правильнее. Быть может, по этой причине машинам не
доверяется принятие окончательных решений... Не нам его судить.
Случай с этим больным очень трудный, но, как ни странно, отнюдь не
самый трудный в клинике.
У нас есть еще один случай. В большом затруднении нахожусь не только я,
но и большинство моих коллег. Двумя этажами ниже, в одиннадцатой палате,
лежит больной, который уже долгое время с большим увлечением рассказывает
каждому собеседнику одну историю, только одну.
Он рассказывает про маленькую шкатулку с оригинальной сдвигающейся
крышкой. В торце крышки есть углубление, уж не знаю для чего - для
удобства или просто для уменьшения веса. Это углубление, - говорит
больной, - совершенно незаметно и обычно никогда не мешает, но если туда
случайно попадет краешек маленькой бумажки и в этот момент крышку начать