"Борис Руденко. Вторжение (Журнал "Техника - молодежи", 1978, N 5)" - читать интересную книгу автора

сразу же перешел на "вы".
- А вы сами почему не ужинаете?
- Аппетита нет, - буркнул Кузовкин.
Раздался странный чмокающий звук. Свет в комнате слегка потускнел,
фигура Акимова на стене заколыхалась. Он негромко ойкнул от неожиданности.
Свет мигнул раз, другой и загорелся так же ярко, как и прежде.
- Что еще такое? - с тревогой произнес Василий Алексеевич.
- Не знаю, - немного испуганно ответил Акимов. - По-моему, я опять
передвинулся.
Василий Алексеевич подошел к нему поближе и, к огромному своему
изумлению, увидел, что между стеной и туловищем Акимова теперь есть зазор
шириной примерно в два пальца. Теперь Акимов выступал не из стены, а прямо
из воздуха.
Кузовкин почувствовал непреодолимое, почти мальчишеское желание сунуть
палец в образовавшуюся щель и уже поднял руку, но вовремя одернул себя и
спрятал руки за спину.
Акимов тоже очень внимательно изучал нынешнее свое положение и
осторожно ощупал воздух там, где кончалось его тело.
- Не пускает, - сказал он через некоторое время.
- Что не пускает? - поинтересовался Кузовкин.
- Да вот это самое и не пускает, - Акимов ткнул пальцем в щель. - Свет
проходит, вот обои дальше видно, а палец нет. Какое-то неощутимое и
упругое поле. Сильней нажмешь - отталкивает. Хотите попробовать?
- Обойдусь, - буркнул Василий Алексеевич, но заглянул, чтобы проверить,
целы ли обои.
- Граница областей пространства переместилась от стены к центру
комнаты, - продолжал Акимов. - Если так пойдет дальше, я окажусь как раз
над вашим креслом. Интересно, как все это выглядит с обратной стороны?
Василий Алексеевич представил себе и поежился.
- Очень интересно, - фальшиво сказал он.
После этого разговор шел как-то вяло. Заметно было, что Акимов очень
устал. В конце концов, с огромным трудом подавив очередной зевок, он
осторожно предложил ложиться спать. Он так и сказал: ложиться, - будто ему
оставалось надеть пижаму и почистить зубы. Василий Алексеевич уже не
спорил и не огрызался.
Он взгромоздил на журнальный столик стул, а на него положил подушку, на
которой не без удобства устроился Акимов, очень скоро уснувший.
Ночь прошла для Кузовкина отвратительно. Акимов отчаянно храпел, чего
Василий Алексеевич вообще не мог переносить, а теперь, еще и еще раз
переживая происшедшее с Еленой Николаевной, и подавно не мог уснуть и всю
ночь напролет проворочался в постели.
Уже под утро, когда ему с большим трудом удалось задремать, опять
раздалось противное чмоканье, и со столика на пол с грохотом свалился стул
- Акимов вместе со своим пространством передвинулся еще на пару
сантиметров.
С мучительным стоном Василий Алексеевич встал и снова сунул стул с
подушкой Акимову, сонно бормочущему извинения. Тот моментально захрапел
опять, а Василий Алексеевич так больше и не сомкнул глаз.
Утром невыспавшийся, помятый и хмурый Кузовкин искусно сварил яйца
вкрутую, накормил Акимова и сам заставил себя поесть. Акимов попытался как