"Борис Руденко. Слабое звено " - читать интересную книгу автора

половины шахтного оборудования.
- Того, что останется, нам будет достаточно для подержания режима
полета до самой цели. Вы не хуже меня знаете, насколько велик ресурс
установок. Однако ни о каком возвращении думать больше не придется.
- Это невозможно! - воскликнул Лозовский с неожиданной злобой.
- У вас есть другое предложение? - Я подождал несколько секунд, потом
оттолкнул его и шагнул к напряженно слушавшим наш разговор людям. - Это
единственный выход. Другого решения быть не может. Мы не в состоянии
победить это существо. У нас просто нет для этого никаких средств. Пока оно
находится в этой зоне, у нас еще остается шанс. Но если реликт начнет
движение к центру Обломка, шанса уже не будет. Или кто-то в этом
сомневается?
Ответом мне было молчание.
- Хорошо! - Я снова повернулся к схеме. - Мне нужны четыре команды для
пробивки скважин и закладки зарядов. Здесь, здесь, здесь и здесь. Основной
заряд требуется доставить в галерею, но этим займусь я сам. Главное
условие - быстрота. Взрывы должны произойти абсолютно синхронно.
- Ты пойдешь в галерею? - спросила Ольга.
- Мне уже приходилось делать нечто подобное.
- Я пойду с тобой, - заявил Альбрехт.
- Ты нужен мне здесь, - возразил я. - Когда все будет готово, по моей
команде подорвешь заряды. Лозовский! А вы возьмите людей и попытайтесь
восстановить хоть какой-то контроль за двигательной установкой. После взрыва
нам понадобятся все оставшиеся ресурсы.
Он молча кивнул и хотел пройти мимо, но я остановил его.
- Скажите, Лозовский, идея возвращения принадлежит вам? Это вы убедили
Бартоло и других, что Коммуникатор не в порядке?
- Какое это сейчас имеет значение? - пробормотал он сквозь зубы.
- Но почему? - изумился я. - Почему именно вы?!
- Ирина больна, - выдохнул он. - Кольцов сказал, что ей осталось
максимум полтора года. Она не доживет до возвращения, здесь ей невозможно
помочь. Я хотел, я должен был спасти ее...
Он резко повернулся и пошел прочь, а я уставился на доктора Кольцова,
который стоял, опустив голову. Он обязан был мне сказать! Впрочем, сейчас
нас заботило совсем другое...

Скафандр был громоздок и тяжел даже при половинной гравитации. Надеюсь,
мне удастся выбраться из него до того, как будет восстановлено нормальное
тяготение. Здесь, под поверхностью Обломка, существовала атмосфера,
возникшая как побочный результат нашей деятельности - разреженная смесь
инертных газов, аммиака и метана, растаявших и испарившихся, когда
температура перевалила за сто пятьдесят градусов по абсолютной шкале.
Магнитная платформа с зарядом медленно плыла, плавно огибая обрушившиеся со
стен куски породы. Я двигался в направлении, противоположном постоянному
ускорению Обломка - а значит, субъективно спускался по винтообразно
проложенной галерее - и думал, что без транспортного средства обратный
километровый подъем был бы мне вряд ли под силу.
Несколько раз я миновал просторные залы выработок, где неподвижно
застыли механизмы. Поднятая толчками пыль уже успела опуститься, фонарь на
моем шлеме высвечивал пространство метров на двадцать вперед, но присутствие