"Вадим Руднев. Феноменология галлюцинаций" - читать интересную книгу автора

Разграничение экстраекции и проекции представляется первоочередной
задачей прежде всего потому, что на первый взгляд кажется, будто экстраекция
есть лишь продолжение, своего рода материализация проекции или даже просто
ее разновидность. Многие психиатры, по-видимому, так и считали и продолжают
считать. Например, ранний Юнг в книге "Психология dementia praecox" 1907
года недвусмысленно пишет: "Галлюцинацию можно определить как простую
проекцию наружу психических элементов" [Юнг 2000: 97]. Мы постараемся
показать, что это не так.
Прежде всего, "области интересов" проекции и экстраекции не совпадают
экстенсионально. Если проекция характерна и для неврозов, и для пограничных
состояний, и для психозов, то экстраекция - это сугубо психотический вид
защиты, она может иметь место при шизофрении, алкогольных психозах,
эпилепсии, аменции, инволюционных пресенильных и сенильных, а также
органических психозах, связанных с мозговыми травмами, при маниакальной фазе
маниакально-депрессивного психоза (см. [Ясперс 1994, 1996, Блейлер 1993,
Рыбальский 1993]); о том, можно ли рассматривать как экстраекцию феномен
сновидений см. ниже; что касается наркотических галлюцинаций или
трансперсональных психоделических переживаний пациентов Грофа, то их
феноменология безусловно может быть приравнена к психотической.
С точки зрения интенсиональной кажется, что экстраекция и проекция,
если последнюю понимать так, как ее понимал Фрейд, суть принципиально
различные феномены. И хотя в обоих случаях идет речь о вынесении чего-то
внутреннего во что-то внешнее, тем не менее особенностью проекции являются
две вещи. Первая заключается в том, что между проецирующим субъектом и
объектом, на который направлена проекция, всегда устанавливается некоторое
амбивалентное эмоциональное отношение (например любви/ненависти). Вторая
заключается в том, что при реконструкции проекции как механизма защиты имеет
место активно-пассивная трансформация. Мы имеем в виду, что проективное
представление, выражающееся высказыванием "Он меня ненавидит" является
пассивной трансформацией представления, выражающегося высказыванием "Я
ненавижу его" (в духе теоретического фрагмента статьи Фрейда 1912 года о
случае Шребера [Freud 1981]). То есть при проекции факт отвержения субъектом
некоего психического содержания как внутреннего и перенесения его на
какой-либо объект, этот факт всегда прозрачен. Когда мы говорим: "Это
проекция", то мы подразумеваем, что нам ясно что и на что проецируется. Так,
например, в хрестоматийном примере проективной ревности "субъект защищается
от собственных желаний неверности, вменяя неверность в вину супругу"
[Лапланш-Понталис 1996: 381].
В случае экстраекции мы не наблюдаем ни такого эмоционального
отношения, ни трансформаций, ни прозрачности. Да, безусловно экстраекция при
бреде преследования в каком-то важном смысле являются продолжением
паранойяльной проекции: преследователь - это тот, кто "меня ненавидит" как
проекция того, кого "ненавижу я сам" [Freud 1981]. Но сама экстраекция не
выводима из проективной трансформации. Например, если человек при
параноидной шизофрении слышит в бреде преследовании голоса, которые ему
угрожают, или при delirium tremens видит чертей, которые издеваются над ним,
корчат рожи, грозят кочергой и т. д., то совершенно не очевидно, с какими
именно внутренними содержаниями соотносятся и трансформацией чего являются
эти голоса и эти видения.
Итак, можно сказать, что экстраекция и проекция соотносятся примерно