"Леонид Рудницкий. Клерк позорный " - читать интересную книгу автора - А далеко?
- Сорок километров по Новорижскому шоссе. - А цена? - Нормальная. Он назвал цифру. Цена и впрямь была неплохой. Не дешевой, но и не дорогой. Как раз такой, которая не вызывает подозрений. - Надо бы посмотреть, - неуверенно сказал Коржик. Его уже начал интересовать проект. - Завтра я за тобой заеду. Овсянников был его старым приятелем. Раньше он служил шпионом на Ближнем Востоке и по этой причине ничего о своем прошлом не рассказывал. Коржик много раз за выпивкой пытался его расспросить о тех временах, но он молчал, как глухонемой под водой. Вот он, мол, такой, как есть - зародился в Москве в возрасте сорока пяти лет и ничего о себе не помнит, кроме имени. Коржик даже не знал, какое у него образование. Зато на руке у Овсянникова красовались швейцарские часы с маленьким золотым профилем Саддама на циферблате. Коржик слышал, что такие часы Хусейн дарил советским военным советникам. Сейчас Овсянников занимался недвижимостью - продавал земельные участки за городом. От него Коржик и знал, как обстоят дела на этом рынке. Земля вокруг Москвы стремительно дорожала, коттеджи раскупались, и хороший земельный участок мог быть неплохим предложением для Толяна. На следующее утро Коржик сидел в машине Овсянникова, которая мчалась по Новорижскому шоссе. Это шоссе - лучшее из всех, которые расходятся от Москвы. Оно самое широкое и проложено так, что не пересекается с другими удовольствие. Оно считается вторым по престижности для дач после Рублевки. Возле пирамиды, построенной инженером Голодом, Овсянников спросил: - Не хочешь постоять внутри? - Зачем? - Говорят, так заряжаешься энергией из космоса. - Мне бы зарядиться деньгами с земли. Тот засмеялся: - Тоже верно. Ладно, вот продадим участок - заработаем нехило. Коржик промолчал. Он не любил такие разговоры. Продадим - не продадим. Хрен зажарим и съедим. Чего болтать? Надейся на лучшее, но будь готов к худшему. И помалкивай. Овсянников недавно женился в первый раз. У него была молодая жена и маленький ребенок. Интересно, жена тоже была шпионкой? Кем-то вроде радистки Кэт из фильма про Штирлица? И он ее вынес на себе из арабского окружения? Овсянников хорошо погулял за свою жизнь и любил об этом повспоминать. Но базар фильтровал тщательно и никогда в этих рассказах не фигурировали восточные женщины - только наши и в Москве. Вот и сейчас он начал одну из своих баек. - Встретил тут недавно старую знакомую, - сказал он. - Лет пятнадцать не виделись. Она меня забыла начисто, а я ее - нет. "Еще бы, - подумал Коржик, - вас же учили ничего не забывать. - Я ей и говорю, что мы с вами, мол, знакомы, - продолжал Овсянников. - А она не врубается. А я помню, что она минет любила. И думаю - хрен, что ли, ей показать? Может, тогда быстрее вспомнит? Он сам рассмеялся своей шутке. Коржика раздражали эти байки старого |
|
|