"Вениамин Семенович Рудов. Черная Ганьча " - читать интересную книгу автора

несколько измочаленных, лежащих поверху длинных и скрюченных корневищ -
толкни, упадет. Сильный ветер клонил сосну к обрыву, под которым теперь
шумел мутный рыжий поток.
Голову было достаточно одного взгляда, чтобы оценить положение: еще
пять-шесть минут, и "Волга" ударится о дерево и с ним вместе рухнет с
двухметровой высоты в овраг.
Кинуть под колесо первое, что попалось на глаза - домкрат, - было делом
одной секунды; благо, багажник не был заперт на ключ. Потом Голов схватил
лопату и стал бросать под колеса комья глины пополам с галькой, наобум,
ничего не видя, потому что очки заливало дождем. Между оврагом и "Волгой"
постепенно вырастал оградительный валик. С каждым взмахом лопата становилась
тяжелее, дышалось трудно, ломило спину. Да, давненько ему не приходилось
по-настоящему трудиться.
Шофер, видя, что подполковник выбивается из сил, попытался взять у него
лопату, но Голов воткнул ее в землю и, улыбнувшись, сказал:
- Славно мы с тобой поработали.
Теперь машина была в безопасности. Она стояла в метре от обрыва,
упершись в предохранительный валик.
Ливень унесся. В разрывах посветлевших и как бы облегченных туч
просвечивала синева; впереди, где располагалась застава, образуя над нею
арку, сияла огромная радуга.
У Голова поднялось настроение. Критически оглядел себя и, добродушно
рассмеявшись, сказал:
- Хорош гусь. Верно, парень?
Солдат охотно откликнулся:
- Известное дело, товарищ подполковник. Поохломонились, работаючи. На
заставе подгладимся.
- Чего?
- Поохломонились, значит... Ну, обмундировку сомяли.
- Сомяли, - передразнил Голов. - Архангельский, что ли?
- Никак нет, вологодский.
- Папиросы достань.
Шофер принес из машины пачку "Казбека". Голов взял из коробки одну
папиросу, закурил.
- Говоришь, погладимся?
- Так точно, товарищ подполковник. Вот не знаю... Кабы газик, так
мигом. "Волга" по такой роздури не потянет.
- Много языком болтаешь, парень.
Сказал беззлобно, как бы между прочим, затянулся и от легкого
головокружения зажмурил глаза. Мокрые, перепачканные глиной штанины противно
облегали ноги. Он принялся отжимать их. Потом снял китель, остался в одной
майке, перекрещенной на спине шлейками старомодных подтяжек, сбил на затылок
фуражку.
Солдат следил за ним чуточку встревоженным взглядом.
- Оставайтесь здесь, - приказал Голов. - С заставы пришлю за вами.
Вышел на дорогу и зашагал.
Он знал эту дорогу, как, впрочем, все другие дороги и тропы на своем
участке границы, распростертом по территории соседних районов, знал со всеми
подробностями, потому что был обязан ориентироваться на них в любую погоду и
пору. И потому представлял, как метров через пятьсот свернет строго на