"Вениамин Семенович Рудов. Черная Ганьча " - читать интересную книгу автора

Суров шел прежним неторопким шагом. Вспомнилась Вера, не выходил из
головы Мишка. Суров мучительно тосковал по сыну, тосковал скрытно,
по-мужски, спасаясь работой.
Сказать, что Вера стала ему совсем безразличной, было бы неправдой. В
самом деле, не мог же он вычеркнуть из памяти десять совместно прожитых лет
со всем хорошим и плохим, что у них было. Плохого, если вдуматься, все-таки
было не так уж много, твердил он себе, стараясь быть справедливым.
Часто он теперь думал, что могло не дойти до разрыва, если бы Вера
заботилась не о себе одной, если б, допустим, предложила попросить перевода
на юг, на морскую границу, а не настаивала на демобилизации. Вне армии Суров
не представлял себе жизни.
Над самыми верхушками деревьев с шумом пронеслась стайка чирков и
словно провалилась за лесом у Черной балки - там было глубокое озерко,
окаймленное камышом.
В тишине послышались чьи-то шаги.
Суров сошел с тропы под еловый шатер, остановился. Шаги слышались у
вывороченной сосны, перегородившей Гнилую тропу. Чуть ли не бегом на дорогу
вышла девушка в сапогах и короткой, канареечного цвета, курточке-безрукавке,
с сумкой через плечо.
Суров узнал Шиманскую, аспирантку биофака Минского университета,
приехавшую в начале лета в лесничество на практику. Вышел из укрытия.
Шиманская в испуге подалась назад, а увидав пограничника, заулыбалась:
- Ой, товарищ капитан, вы?
Суров надел фуражку:
- Здравствуйте.
- Я так рада. - Она подала ему затвердевшую, шершавую ладонь. На
запястье кровавилась неприсохшая царапина.
- Где это вас?
- Пустяки. В Дубовой роще. Заработалась, а тут гроза надвигается.
Испугалась... Где-то царапнуло. Бог с ним, заживет. Никогда не думала, что в
лесу бывает так страшно.
Девушка тараторила без умолку, перескакивая с одного на другое, но
больше всего о жуках-короедах. Суров, разумеется, знал о вредителях леса, но
Шиманская рассказывала с такой увлеченностью и такие рисовала страхи, что
обыкновенные жучки стали казаться ему огромными страшилищами.
Он вдруг вспомнил, что девушку зовут Людой, что ей двадцать восемь лет,
вспомнил и другие записи в паспорте, который она предъявила, придя на
заставу за разрешением работать в Дубовой роще, близ границы.
Люда говорила, и у нее пламенели щеки, светились коричневые глаза.
Несколько раз Суров порывался уйти. Люда не умолкала, ему было неудобно
ее прерывать.
- Знаете, я собрала столько материала для своей кандидатской
диссертации, что даже на докторскую хватило бы. - Она рассмеялась, обнажив
два ряда мелких и острых, как у белки, зубов. - Зимой буду защищаться.
Приезжайте.
- Это еще для какой надобности я там?
- Просто так. Разве нельзя? Жена не приревнует.
Его покоробило.
Она не заметила его недовольства:
- В самом деле, приезжайте, я напишу вам. Девчонки от зависти иссохнут.