"Вениамин Семенович Рудов. Черная Ганьча " - читать интересную книгу автора

часто взрывалась грохотом выстрелов и горы на них откликались сердитым,
долго не смолкающим эхом. Оно, как артиллерийская канонада, перекатывалось с
вершины на вершину, по каменным осыпям сбегало в ущелья и стремительно
взлетало, чтобы потом замереть далеко внизу, в предгорьях, откуда за узкой
равнинной полосой начинались горячие Каракумы.
Юрий однажды слышал и на всю жизнь запомнил, как горы умеют сердиться,
стонать и плакать: в тот ненастный осенний день отец не возвратился с
границы домой.
К Туркмении Суров был очень привязан, и эта его привязанность
объяснялась просто: там он родился и рос, в пограничном поселке с
поэтическим названием Сахарден до сих пор живет его мать, из Сахардена же
она проводила его в училище и ждала возвращения...
Застава, на которой Суров проходил стажировку, располагалась за
городом, в курортном районе с нерусским названием. Первые дни Суров ловил
себя на том, что мысленно повторяет это название. Оно ему нравилось и
вызывало причудливые ассоциации: акрополь, Карфаген, Парфенон... Стоило
смежить веки, как начинало казаться, что тот реальный мир, мир настоящего, в
котором он живет, мечтает и учится жить, - плод буйной фантазии. Но опять же
запах цветущей акации напоминал ему совершенно незнакомый запах олив, а
плеск волн манил в дальние дали.
Юрий не умел долго предаваться мечтаниям. Открывал глаза и видел пляж в
мозаике тел - загоревшие до черноты, шоколадные и белые, еще не тронутые
солнцем, тонкие, грациозные парни и девчонки, располневшие женщины. С утра
до поздней ночи людской шум глушил рокот моря.
В бинокль с вышки можно было рассмотреть далекий горизонт и далекие,
казавшиеся игрушечными, белые корабли - даль их окрашивала в один цвет. Те,
что уходили к берегам Крыма и дальше, к Босфору, исчезали за чертой
горизонта, словно проваливались. Другие, что шли в порт, постепенно
вырастали в размерах, меняли окраску. И тогда исчезало очарование дали,
сужался нарисованный воображением круг - были просто пляж и просто гавань.
Юрий отнимал бинокль, переводил взгляд влево, открывалась панорама порта.
Там гремели лебедки, весело кричали маневровые паровозики, у причалов
отфыркивались океанские лайнеры, толпились люди.
Много интересного повидал Юрий на юге. И тем не менее все увиденное
представлялось ему экзотикой, яркой и пестрой, но отнюдь не границей.
Настоящее виделось в суровых и скромных тонах, на заставе, куда он стремился
с нетерпением влюбленного.
Однажды выдался свободный от занятий воскресный день. На спортивной
площадке только начался волейбольный поединок, когда за Юрием пришел
дежурный.
- Старший лейтенант вызывает.
В канцелярии Голов встретил Юрия кивком головы, кинул быстрый и цепкий
взгляд поверх очков, сразу как бы став значительно старше.
- Подходяще, - сказал он, видимо, для себя. Отпустил дежурного, но
вернул с полпути: - Сейчас ровно тринадцать. Передайте заместителю, что
вернусь к двадцати одному. - Подумав, добавил: - Выходной возьму. Искать в
Черноморке.
Дежурный ушел. Голов открыл дверцу сейфа, достал несколько
трехрублевок, одну протянул Сурову:
- Возьми, стажер. На всякий пожарный.