"Вениамин Семенович Рудов. Вьюга " - читать интересную книгу автора

событий и незначительных происшествий. Пограничные сутки, как обычно,
начались в назначенные часы; ночью дважды выскакивали тревожные группы, но,
разобравшись со следами, возвращались в подразделение досыпать; еще сама по
себе повредилась линия связи, и среди ночи ее пришлось восстанавливать.
А к утру вдруг прорвало. В ту ночь на левом фланге лежали в секрете
Пустельников и Князьков, служба протекала спокойно, парни поглядывали в
бледнеющий купол неба, где медленно угасала Полярная звезда, ежились от
обжигающе холодной сентябрьской росы, предвкушая близкий завтрак и сон. Они
оба основательно проголодались, и когда Князьков сказал, что время
сниматься, Семен, еще раз взглянув на еле заметную северную звезду, без слов
согласился: да, время. И тут же присел, сильно дернув за руку Князькова и
тоже вынудив его сесть.
Прямо на наряд, озираясь по сторонам, шла девушка лет двадцати или
чуточку больше, с виду сельская, местная, судя по старенькой вышитой
безрукавке, наброшенной на узкие плечи, и стоптанным башмакам. Лицо ее было
взволновано и покрыто испариной, ноги исхлестаны росной травой и красны, и
вся она, напружиненная, смахивала на готовую взлететь птицу, боящуюся всего
на свете.
Оттуда, поняли парни, с той стороны переправлена. Она была на их счету
не первой связной, переброшенной из-за рубежа по нелегальным каналам
противника, и, по всей вероятности, не последней, и они совершенно
спокойно - хотя иногда, случалось, такие вот тихие девушки стреляли в упор и
попадали, не целясь, на голос, - ее окликнули.
- Йой, мамо! - придушенно вскрикнула девушка и в ужасе откачнулась от
двух направленных на нее автоматов.
...Применить оружие она не успела, а может, и не хотела стрелять.
Призналась, что послана с грипсом* от самого Ягоды на явку в Сокаль, что
никакая она не местная жительница, как говорила вначале, и пускай паны
жолнежы поступают с нею так, как поступают со всеми, теперь ей уже все
равно, так или иначе москали ее расстреляют. Так пускай хоть не мучают,
потому что она правду сказала. Но слова оставались словами - дрожала, как
лист под ветром, со страху у нее посерели и дергались губы, со щек схлынул
румянец, подрагивали коленки: пускай уж скорее кончают.
______________
* Грипс - секретное письмо.

- Есть хочешь? - спросил девчонку Семен.
- Свынцэвою галушкой нагодуете?
- Какие еще тебе галушки? - Князьков с удивлением на нее посмотрел.
Семен протянул ей пару галет - он их берег на всякий случай.
- Бери, не стесняйся.
- Н-нэ хочу.
- Вот чудная! Что ты думаешь, они отравлены? Ешь.
- Hi, iжтэ самi.
Шли берегом реки по затравенелой узкой тропе. Разгорался теплый осенний
день, в воздух поднималась невесомая паутина, стекал с берез пожелтелый
лист. Лес кругом стоял завороженно-тихий, задумчивый. Может, потому, что к
лицу девушки прикасалось паутинное серебро и мягко ложилась под ноги трава,
она немного повеселела и украдкой поглядывала на двух парней с автоматами за
плечом, и румянец окрасил ее тугие щеки.