"Вениамин Семенович Рудов. Вьюга " - читать интересную книгу автора

письменном столе, на подоконнике и даже на полу. Впрочем, сидел я один. Петр
Януарьевич стоял между этажеркой и стеллажом, то ли поджидая кого-то, то ли
надеясь, что я скоро уйду.
Щелкнул замок входной двери, в переднюю вошла сухонькая немолодая
женщина с зонтом и с сеткой.
- Петя! - позвала она.
Петр Януарьевич, едва отворилась дверь, бросился к женщине, отнял сетку
и зонт, помог ей раздеться.
- У нас гость, - сказал он ей громко. - Пустельниковым интересуется. А
я, убей, не помню.
Нас познакомили. Припоминая, Ольга Фадеевна морщила лоб.
- Пустельников... Пустельников, - пробормотала она про себя. - Это
какой же Пустельников? - спросила у мужа.
- Если б я знал!
- Определенно я раньше слышала эту фамилию.
Она вышла на кухню, оттуда послышалось шипение газовой плиты, звон
посуды. Вскоре она вернулась с кофе. Мы сидели втроем, отхлебывали по
глоточку обжигающего напитка. Неловкое молчание затянулось.
- Кажется, в Кошкином доме был такой, - сказала Ольга Фадеевна. -
Дай-ка подумать.
- В Кошкином доме? - переспросил Петр Януарьевич, и в голосе прозвучали
новые нотки. - Ты говоришь в Кошкином доме? - Он чуточку оживился и отставил
чашечку с недопитым кофе.
Но выцветшие серые глаза Ольги Фадеевны вдруг просияли, она резво
поднялась, прижала к груди маленькие, сохранившие изящество руки.
- Да это же Сеня! - прокричала она неожиданно звонким голосом. - Это же
Сенечка! С семнадцатой! Рядом с Ахметкой лежал.
- Постой, постой! - Петр Януарьевич тоже не усидел.
...Как река в половодье, прорвались воспоминания, живые и свежие,
словно оба они еще работали в Кошкином доме - бывшем приюте для престарелых
женщин, занятом под военный госпиталь, и Семен, только-только начавший
ходить после долгого лежания, сидел на подоконнике с книгой в руках.
Перебивая друг друга, супруги Тайковы восстанавливали в памяти былое,
дополняли друг друга, спорили по каким-то несущественным на первый взгляд,
но чрезвычайно важным для них пустякам, и оживали в подробностях и тончайших
нюансах отдаленный временем сорок четвертый военный год, госпиталь в недавно
отвоеванном у фашистов поселке, Семен, его сосед по палате Ахметка, щуплый,
как подросток, солдат, обезображенный тяжелым ранением в челюсть, десятки
больных и выздоравливающих, и их, супругов Тайковых, тревожная юность.
Говорят, со временем прошлое становится ближе. Должно быть, правда. Два
немолодых человека сейчас окунулись в минувшее, и груз прожитых лет словно
не давил им на плечи. Создавалась иллюзия, будто оба они вернулись в милый
их сердцу Кошкин дом, о котором рассказывали, притворно охая и деланно
сокрушаясь.


Рассказ первый

Петр Януарьевич накладывал на подбородок Ахметки последние швы, и хотя
в операцию, длившуюся три с лишним часа, он вложил все умение, на душе