"Легар Баронович Рудый. Порождение зла, или нет страшнее врага, чем бывший друг " - читать интересную книгу автора

звонил наш "пожарный колокол" - Рич. Боевики ликовали. Их командир Али начал
подкатывать к Глебу с просьбой продать ему Ричарда за любые деньги.
- Ты жену или детей продашь?! - спросил возмущённый Глеб.
- Жену продам... Хочешь, поменяемся, она у меня молодая, красивая!
- Не нужны мне ни твоя жена, ни твои деньги. Рич мне как сын,
понимаешь?! Ты сына продашь?
- Э, сравнил, ведь это собака. Я тебе столько денег дам, что ты 100
таких купишь.
- Вот и купи! - начал терять самообладание Глебыч, - выбери, купи,
вырасти, воспитай, душу вложи, а потом я посмотрю, как ты его продашь. Да и
вообще, закроем эту тему, и чтобы разговор этот никогда больше не возникал!
- Э-э, не горячись, подумай - деньги дам большие!.. Я украду его у
тебя - запомни!
После разговора Глеб матерился нещадно. Таким я его никогда не видел.

Но вот взлаял Рич. Нас одели в шипы, которые мы оценили уже в день
смерти Воланда, после боя отделавшись лишь гематомами и незначительными
покусами. После прошлого сражения на наших мужиках появились бронежилеты,
защищающие спину и живот, а на АКМ-ах - штыки-ножи. Так любители собак
превращались в опытных убийц-"собачников".
ИХ оставалась ровно половина, но самых опытных, самых хитрых, самых
везучих. ОНИ выработали тактику пожирания одного всем миром. Мы тоже были не
лыком шиты - моментально нашли противоядие, используя характерные черты
пород, представленных в нашей дружной команде. Жаль, что мужики совсем не
понимали, что у нас и у НИХ на уме.
Итак, всё готово к бою. Бойцы рассредоточились на огневых точках. Мы -
на охотничьих, легко сбрасываемых сворках у дверей "сакли". Сворки - в руках
Николая.
Рич лает очень беспокойно, направляя морду то в одну, то в совершенно
противоположную сторону. Но ОНИ внезапно подлетели с разных сторон. Алый
вышел вперёд и спокойно встретил песочного дога, как полагается - по месту.
Дог кувыркнулся на спину, не понимая, как это произошло. Тут же в шею Алого
вцепился ротвейлер, которого жевал Серый. А на крупе Алого успела повиснуть,
дёргаясь и давясь густой шерстью, целая гроздь всякой мелочи.
Овчар, натыкаясь на шипы, пытался подобраться к рёбрам Алого, но я по
тактическим соображениям, взял его на себя. Цыган, в свою очередь, оторвал
от меня ненавистного полулая и распорол ему брюхо. Мои челюсти ощутили
предсмертные судороги овчара. С ним всё было покончено. В это время мне в
пах впился другой полулай. И только откушенная мною мочка его носа помогла
мне сохранить моё мужское достоинство. Боль у нас была примерно одинаковая,
но помощь Кроша и Рича обратила моего противника в бегство. Разделавшись с
догом, Алый сел с размаху на зад, подмяв под себя сразу нескольких
"засранцев" (тематическое выражение Цыгана). Ротвейлер невдалеке нёсся сломя
голову, а Серый на ходу распускал его шкуру на ленты. Мужики штыками
закололи несколько дворней. Остальные бежали.
Торжества от победы не было. Была какая-то оглушительная
опустошённость. Ген Геныч заливал нас перекисью и зелёнкой, кое-где наложив
скобки.
Снова костровое пение, выстрелы, зарубки. Меня уже начало тяготить
пребывание здесь. Папа, чувствуя это, тоже нервничал, даже хватанул водки, к