"Руди Рюкер. Белый свет" - читать интересную книгу автора

единственным из преподавателей колледжа, баловавшимся наркотиками, и
поэтому чувствовал себя здесь абсолютно чужим. По вечерам я спорил с женой
и слушал "Изгой на Главной улице" "Роллинг стоунс" через стереонаушники.
Днем я спал в своем кабинете на выложенном асфальтовой плиткой полу, мягком
от воска, которым его натирали в 40-х годах.
Конечно, моим так называемым студентам и моим самозваным коллегам
незачем было видеть меня, спящим на полу. Поэтому я запирал дверь. Во сне
меня тревожил страх, что кто-нибудь воспользуется общим ключом, чтобы
застукать меня спящим, с мокрой от вытекающей слюны щекой. Часто мое
сознание включалось щелчком от звука ударившего по двери кулака, царапанья
ключом или когтем, и мне приходилось несколько долгих, томительных минут
бороться со своим телом, поднимаясь с пола.
Я делил этот кабинет со Стюартом Левиным, преподававшим в КОДЛе на два
года дольше меня. Мы были поверхностно знакомы еще студентами лет восемь
назад - мы жили в одном общежитии в Суозморе, когда я только поступил туда,
а он уже заканчивал его.
Стюарт был одним из последних поклонников дзен-буддизма и одним из
первых маоистов. Он говорил, что собирается стать дзен-социалистическим
драматургом, и действительно сочинил пару странноватых пьес, поставленных в
студенческом театре. Одна мне запомнилась особенно. Она называлась "Слава
Богу за Юбивазу"
Очевидно, она была основана на комиксе, рекламирующем один из видов
дзюдо, и продолжалась тридцать восемь секунд. Я пропустил ее, потому что по
дороге в зал зашел в туалет, и с тех пор постоянно сожалел о потере.
Что меня больше всего восхищало в те времена в Стюарте, так это его
настенные плакаты с портретами Мао и Д.Т. Судзуки. Председатель был
кнопками приколот к двери стенного шкафа, а Судзуки держался на
противоположной стене при помощи скотча. Толстый китаец вдохновенно
простирал руку, а тощий японец в наряде буддийского монаха криво сидел на
камне. Стюарт дорисовал к их ртам пузыри со словами. Председатель кричал:
"Ты НАПИСАЛ сегодня что-нибудь, Стюарт?" А монах зыркал ему навстречу и
бормотал: "Сегодня свинья - завтра ветчина".
Я наткнулся на Стюарта в нашем кабинете в первый день занятий. Прошло
восемь лет, и он выглядел человеком среднего возраста. Худее, волосы
покороче, стандартная преподавательская бородка.
"Тебе придется следить за тем, что ты говоришь здесь, Рэймен", - было
первым, что он мне сказал.
Я вошел в кабинет и осмотрелся, пока он дергано и порывисто говорил:
- Я только что летом услышал, что мой контракт не будет продлен. - Он
изогнул шею и посмотрел на меня, как мне показалось, осуждающе.
- Ты хочешь сказать, что тебя уже уводили? - спросил я, садясь.
Стюарт темпераментно закивал;
- Но они дают год на поиски другой работы. Я собираюсь разослать 1200
писем. - Он вручил мне одно из стопки на столе. В третьей строке была
опечатка.
- А что ты вообще тут делаешь? - спросил я. - Преподаешь математику в
нью-йоркской глухомани... Что за дела? Что случилось с дзен-социализмом?
Его улыбка походила на трещину в булыжнике, а голова больше подошла бы
человеку вдвое крупнее его.
- Это была идея Бернардины. Она сказала, что мы должны вести подкоп