"Владимир Григорьевич Рутковский. Бухтик из тихой заводи (Повесть-сказка) " - читать интересную книгу автора

опаснее всего.
- Можешь положить игрушку на тумбочку, - сказал Николай Владимирович. -
Никто её не тронет.
Но Оля в ответ только покачала головой. Наверное, очень дорожила она
этой игрушкой, раз не хотела ни на минуту расстаться с ней.
- Я такой никогда не видел. Как его зовут?
- Бухтик, - сказала Оля, и глаза её потеплели.
Николай Владимирович отошёл к окну.
На скамейке во дворе сидел Серёжа Войников из шестой палаты. Тот самый,
что настороженным взглядом следил за врачом в коридоре. Сейчас он смотрел на
окна комнаты, в которой жила Оля.
Да, болезнь Нечаевой тревожила не только врача.


На землю уже опустились сумерки, а Оля всё не показывалась.
Тогда Серёжа придумал вот что.
Прямо перед окнами рос огромный клён. Если на него влезть, то можно,
наверное, увидеть, что делается в Олиной палате. Конечно, нехорошо
подглядывать, но другого выхода Серёжа просто не находил.
За столом, тесно прижавшись друг к дружке, сидели три девочки. Они о
чём-то тихо переговаривались, и лица у них были испуганные. Оли в палате не
было.
"Да где же это она? - в отчаянии подумал Серёжа. - Неужели уехала
домой?"
Он начал было спускаться на землю. Но взглянул на соседнее окно и изо
всех сил сжал ветку дерева.
Боком к окну сидела тётя Клава, и её всегда строгое лицо жалобно
морщилось. В углу изолятора, возле стола, стоял Николай Владимирович и
спешно готовил шприц для укола.
А на кровати лежала Оля. Глаза её были закрыты, и дышала она так часто,
словно ей не хватало воздуха.
Серёжа медленно сполз с дерева и снова сел на скамейку.
Вот оно, оказывается, что - Оле плохо. Очень плохо...
От клуба долетел звонкий смех. Весело перемигивались над головой первые
звёзды. Где-то далеко, словно в другой стране, послышался бодрый голос
электрички. Тихо вокруг, спокойно. Только рядом, всего в нескольких шагах,
мучается самая хорошая девочка на свете. И как ей помочь - неизвестно...
- Подвинься немного, - неожиданно услышал Серёжа.
Николай Владимирович сел рядом. Он посмотрел на луну, поднимающуюся над
лесом, на освещённые окна санатория. Потом спросил:
- Ты давно знаешь Олю Нечаеву?
- Нет, - честно признался Серёжа. - Что с ней?
- Вот об этом я и хочу поговорить с тобой. Давай вместе поможем ей. Я,
кажется, уже придумал...


В палату Серёжа вернулся за несколько минут до отбоя.
- Где ты ходишь? - спросил товарища Витя Капустин. И, не дождавшись
ответа, радостно сообщил, что его почти единогласно избрали старостой
драматического кружка. Воздержался один только Васька Никуличев из