"Вера Русанова. Букет для будущей вдовы" - читать интересную книгу автора

в большой деревне, все обо всех все знали. Это несказанно радовало. Но зато
огорчало другое: послезавтра утром истекали два дня, отпущенные мне "на
размышления" женой Шайдюка.
- Знаете что? - я с отвращением вытерла кровь, оставшуюся на пальце, о
край бумажной салфетки. - Давайте подождем хотя бы сутки. Может милиция за
это время что-то выяснит, может мне что-нибудь удастся разузнать. А уж если
ничего не получится, тогда будем решать. Хорошо?
Виктория Павловна покорно кивнула, и в этот момент отворилась дверь.
- Привет честному собранию! - весело провозгласила Алиса, заходя в
номер и эффектно, по-испански изгибая руку над головой. - Анатолий Львович
Шайдюк вместе со своей распрекрасной половиной проживает по адресу Танковая
пять, квартира двадцать два. Телефон 2-17-34... Ну так как? Можно мне
присваивать звание Чемпиона мира среди шпионов и тайных агентов?..
Улица Танковая находилась в другом конце города, на самой окраине
Михайловска. Название свое она оправдывала полностью. После получаса
бесплодных шатаний между одинаковыми серо-розовыми домами у меня возникло
стойкое ощущение, что территорию для будущего микрорайона расчищал какой-то
пьяный танкист, и он же присваивал порядковые номера местным зданиям и
сооружениям. Бугры, канавы и холмы встречались здесь на каждом шагу, за
третьим домом следовал шестнадцатый. На "Пельменной" висел жестяной
квадратик с цифрами "12/4", но ни дома под номером "12/3", ни даже
"двенадцать дробь первого" поблизости не наблюдалось.
В конце концов, мне удалось-таки совершенно случайно набрести на
пятиэтажку с табличкой "ул. Танковая, 5", но к этому времени я уже была
злая, как собака. Кстати, собака же и выскочила мне навстречу из подъезда,
в котором находилась квартира 22.
- Гав! - сурово сказала коричневая Чау-Чау, злобно уставившись на мою
крашенную лису. Я ничего не сказала, но на животное взглянула не менее
злобно. Вообще, у меня с собаками отчего-то чрезвычайно редко возникает
взаимопонимание. Так же как, впрочем, и с их хозяевами. Те, вероятно, сходу
распознают во мне потенциальную скандалистку, истерично вопящую: "Уберите
пса! Наденьте на него намордник! Сдайте его на живодерню!", и своих
любимцев предусмотрительно отводят подальше.
На этот раз следом за Чау-Чау из подъезда вышла седовласая дама в
кокетливом беличьем полушубке, посмотрела на меня с оттенком холодного
интереса и неожиданно ласково проворковала:
- Тиночка, девочка, беги пописай!
Тиночка вывалила фиолетовый язык и на своих коротких медвежьих лапах
затрусила к ближайшему столбу.
"За неимением лучшего подойдет и этот вариант", - подумала я,
покосившись, естественно, на даму, а не на собаку, и зашла в подъезд.
К счастью, ни Анатолия Львовича, ни его супруги дома не оказалось. Я
раза три без особой настойчивости надавила на кнопку звонка, немного
постояла у двери и спустилась вниз. Гадкая Тина облаивала голубей,
пристроившихся погреться на крышку канализационного люка.
- Какая прелесть! - лицемерно проговорила я, подходя к даме и кивая на
Чау-Чау, жизнерадостно обнюхивающую смятую банку из-под пива.
- Да, - согласилась дама. - Очень перспективная девочка. Родители -
медалисты, чемпионы породы... А у вас что - тоже собака?
- Японский хин, - память почему-то не выдала ничего более подходящего.