"Вера Русанова. Букет для будущей вдовы" - читать интересную книгу автора

Александровна Баранова Елизавете Васильевне Шайдюк, а не во всяких там
Мехменэ-Гаянэ...
Гаянэ... Имя всплыло в памяти совершенно случайно. И не имя даже, а
название балета. Как сейчас помню нацарапанное синей пастой в крошечной
шпаргалке - А. Хачатурян. "Спартак", "Гаянэ"... Гаянэ-Мехменэ... Как же она
сказала? Вспомнить бы точно... "Что-то связанное с балетом... Неважно...
Ах, да! Имя у неё было интересное"... Простыни! О, Господи! Конечно!
Ножки табуретки с визгом проехались по полу - с такой скоростью я
вскочила и рванула из кухни.
- Ты чего? - испугался Леха, откладывая в сторону огрызок огурца.
Удостаивать его ответом не хотелось, и попросту было некогда. Все на той же
хорошей скорости я влетела в комнату, где сидела бабушка, перематывающая в
клубки магазинные упаковки розового мохера.
- Баба Катя, - голос мой от волнения сорвался на визг, - скажите,
пожалуйста: когда воск отливают, ведь новые белые простыни нужны, да?
- Да, - она кивнула, ни на секунду не прекращая мотать нитки.
- И их отдают тому человеку, который будет снимать порчу?
- Конечно, доча. Так положено.
- А женщину, которая у вас в Михайловске этим занимается, зовут Гаянэ?
Бабуля, наконец, закрепила недомотанную нить булавкой и взглянула на
меня с заметным одобрением:
- Решила, значит, послушать меня, старую? И правильно. Теперь мало кто
по-настоящему сглаз лечить умеет, а она - может... Узнать тебе что ли, где
она живет?
Я просительно улыбнулась, машинально прикусывая ноготь безымянного
пальца и думая о том, что завтра обязательно пойду на "прием" к народной
целительнице. Пусть даже голова у Валентины Иосифовны работает совсем не
так, как у меня, пусть только в моем воспаленном мозгу теоретически могло
заклинить и перепутаться "Мехменэ-Гаянэ". Пусть это две разных женщины, но
бизнесом они, похоже, занимаются одним и тем же и, наверняка, знают друг
друга: Михайловск - город маленький, а Мехменэ-Гаянэ - это уже попахивает
диаспорой... И если все так, как я предполагаю, то завтра к вечеру мне,
возможно, удастся узнать, что же случилось в жизни Елизаветы Васильевны
Шайдюк, что заставило её распродавать золото и бегать по бабкам, и,
главное, считать эту самую жизнь "порченой" и отмеченной злым, коварным
"сглазом"...

Глава шестая,

в которой я узнаю о чудодейственной силе чая с фломастерами и понимаю,
что почти поймала убийцу.

Леха к новой идее отнесся, как всегда, весьма скептически, однако,
заявил, что по всем "Мехменэ-Гаянэ" пойдет вместе со мной.
- Ты же вчера говорил, что все это - фигня на постном масле? -
уточняла я утром, ощипывая белесый пух со своей коричневой шерстяной
водолазки и наблюдая за тем, как Митрошкин застегивает джинсы.
- А я и сегодня так говорю, - невозмутимо парировал он. - Фигня и
есть. Пусть даже ты права, пусть твоя Елизавета хотела, чтобы с неё порчу
сняли - нам то это что дает? Может, у неё просто зубы выпадать начали или