"Вера Русанова. Букет для будущей вдовы" - читать интересную книгу автора

ваших объяснениях!
Тон яснее ясного свидетельствовал о том, что даже тысячей извинений
мне не удастся искупить свою вину. Примерно так же гадко я ощущала себя "на
ковре" у директора школы, когда однажды, в глубоком детстве, попала
мячиком-попрыгунчиком в портрет кого-то из членов политбюро.
- Но Валентина Иосифовна!..
- Чего вы ещё хотите, Женя? Разыгрывайте спектакли у себя в театре,
если вы, конечно, на самом деле, актриса.
Леха тоскливо закатил глаза к небу и, засунув руки в карманы,
отправился бродить по газону, Тина немедленно затрусила следом с веселым
сопением - видимо, его она сочла достойным своей благосклонности. Я же
виновато опустила голову и подковырнула носком ботинка вмерзший в снег
камешек:
- Я понимаю, что все это выглядело ужасно некрасиво, и вы, наверное,
чувствуете себя обманутой. Но я соврала только в том, что касалось собаки.
Про Галину Александровну - почти все правда.
- Почти? - она едва заметно усмехнулась. - Вы сегодня демонстрируете
просто чудеса честности. Осталось только узнать, что вам от меня нужно. Или
вы сегодня - прямиком к Шайдюкам?
- Нет. Понимаете... В общем, я хотела спросить: вы вчера рассказывали
про эту женщину нерусскую и сказали, что у неё имя интересное, с балетом
связанное - Мехменэ... Точно Мехменэ? Не Гаянэ?
Тонкие брови Валентины Иосифовны на секунду сошлись на переносице, на
лбу проявились две глубокие вертикальные морщинки:
- Гаянэ?.. Да, вполне возможно, Гаянэ. А почему вы спрашиваете?
- Сейчас, секундочку. Еще один вопрос... Вы говорили, что она,
наверное, все-таки грузинка, потому что грузины - православные. У неё
крестик был или что-то еще?
- Нет, - хозяйка Тины, казалось, озадачилась. - Какой крестик? Осень
уже была поздняя, она в кожаной куртке стояла. В такой коричневой, на
"кулиске"... А почему православная?.. Вроде бы она Елизавете что-то про
церковные свечи говорила. Или нет?..
"Или да"! - мысленно ответила я, испытывая сильнейшее желание
заверещать от восторга. Это было именно то, что я надеялась услышать:
свечи, белые простыни, Гаянэ... По крайней мере, не зря старенькая баба
Катя названивала вчера своей подружке Поликарповне, игнорируя (а, может
быть, в самом деле, не слыша?) тихое ворчание Лехиной мамы.
- Спасибо, Валентина Иосифовна! - сердце мое мгновенно переполнилось
любовью ко всем Чау-Чау в мире, а также к их наблюдательным хозяйкам. - Вы
мне очень, очень помогли! И не думайте, пожалуйста, что я замыслила что-то
плохое. Не знаю, как объяснить...
- Ах, оставьте, пожалуйста! Ничего я не думаю. Просто лишний раз
убеждаюсь, что Елизавета Васильевна неспособна выстраивать нормальные
человеческие отношения, - сухо заметила моя собеседница, снова превращаясь
в заслуженную учительницу весьма строгих правил. - Ваши дела - это ваши
дела, меня они не касаются.
На газоне обиженно залаяла Тина, не поделившая с Лехой какую-то палку,
с дерева с громким карканьем сорвалась ворона.
- Еще раз спасибо. И прощайте, - сказала я, отряхивая с воротника
снежную крупу. И, похоже, слово "прощайте" порадовало Валентину Иосифовну