"Владислав Русанов. Горячие ветры севера" - читать интересную книгу автора

бедра, полученная в бою, из которого и пытались вывести его верные стражи. Но
гораздо большую боль, чем могли доставить раны тела, причиняло ему нравственное
страдание - необходимость бросить на поле боя свое войско и армию союзного ему
Витгольда, скрюченного неизвестной хворью в заваленной шкурами телеге, но не
бегущего прочь от схватки.
Упрямым движением головы Властомир отбросил назад заплетенные по обеим сторонам
головы косички и зарычал в бессильной ярости сквозь стиснутые зубы, но даже не
попытался перехватить повод у скачущего рядом воина.
Снова запел звонкий рог. На этот раз в его высоких металлических звуках ясно
слышалась хищная боевая радость и жажда крови. Новый отряд всадников, подгоняя
стелящихся в скаче коней, появился на многострадальной ниве. В глаза сразу
бросились потники из шкур барсов, мягкие кожаные стремена и особым образом
перекрещивающиеся на лбу коней ремни уздечек. Рассмотренные позже пепельные и
серебристые волосы, выбивающиеся из-под крылатых шлемов, неестественно светлая
кожа и высокие переносицы, выходившие на один уровень со лбом, места для
сомнений не оставляли. Мишень извечных зависти и ненависти смертных. Сиды. И не
менее трех дюжин. Их тонконогие, поджарые, воспаряющие в каждом прыжке над
исходящей пряным духом землей, скакуны легко настигали отчаянно удирающих
веселинов.
Предводительствовал погоней отличавшийся благородством осанки светлоусый воин в
посеребренной броне, не прикрытой сверху никакой одеждой, и коническом шлеме с
золотой насечкой на распластавшихся по бокам соколиных крыльях. Без всяких
сомнений - один из ярлов.
Селянин затаился, стараясь не шевелиться и даже не дышать. Крупная дрожь -
свидетельница охватившего его ужаса - сотрясала заскорузлые, как корни дуба,
мозолистые руки.
Мчащийся несколько в стороне от основных сил перворожденный наклоном корпуса
заставил коня еще больше отвернуть к зарослям орешника. Пахарь обмер, увидев
нацеленный на него самострел и злые, холодные глаза безжалостного убийцы на
миловидном лице с припухлыми слегка губами и округлым подбородком.
- Баба! - прошептали беззвучно враз помертвевшие губы.
И в этот миг тяжелый бельт вонзился ему в глаз и заставил несчастного замолчать
навсегда.
Сида, презрительно скривив рот, зацепила самострел за ременную лямку у задней
луки и сплюнула на черную землю.
- Сдохни, салэх!
Презрительная кличка, пришедшая из седины веков, прозвучала подобно пощечине или
удару бича.
Тем временем окружение Властомира, верно оценив скорость погони и свою,
попыталось противостоять преследователям. Десяток гвардейцев отделились от своих
товарищей и развернулись навстречу врагам. Длинные копья с желто-красными
флажками Повеси позади граненых наконечников опустились для таранного удара. На
светлобородых, покрытых потом и грязью лицах, застыла решимость отчаяния.
Сиды не приняли предложенной им стычки лоб в лоб. Повинуясь взмаху кольчужной
перчатки сурового предводителя в злаченом шлеме, они рассыпались веером, занося
легкие дротики - излюбленное оружие перворожденных. И все-таки трое
преследователей попали под копейную атаку, то ли отвлекая на себя внимание
людей, то ли не успев вовремя отвернуть разогнавшихся скакунов. Легкая
кольчужная броня не явила препятствия каленой стали, с хрустов вонзившейся в
теплую живую плоть. Неудачников, а. быть может, героев, вынесло из седел и