"Кристин Кэтрин Раш. Возвращение "Аполлона-8"" - читать интересную книгу автора

окнами.
Радиоприемник восседал на холодильнике, пристроившемся недалеко от
плиты. А в центре комнаты, справа и позади него, бурчал почти не
выключавшийся телевизор.
Отцу удавалось читать за столом, но Ричард никак не мог этого сделать.
Мать постоянно пыталась завести с ним разговор, но теперь, когда детство
кончалось, стала сказываться разница в их IQ.
Матушка-то была женщина отнюдь не глупая, просто он выходил за всякие
рамки. Отец, по крайней мере, понимавший часть того, что говорил его сын,
помалкивал в присутствии гения. Помалкивал и гордился. Они носили одно имя:
Ричард Дж. Джохансен, где Дж. означало Джейкоб. Так звали семейного
патриарха - деда, явившегося в эту страну со своими родителями в возрасте
восьми лет в надежде отыскать лучший мир и обнаружившего его.
В тот вечер, 24 декабря 1968 года, дом уже украсили к Рождеству.
Сосновые ветки стояли на столе в столовой, рождественские открытки
пристроились на миниатюрных санках на телеприемнике в гостиной. Свечи горели
на кухонном столе, и отец роптал по этому поводу всякий раз, переворачивая
страницу газеты. Пахло сосной, свечами и пирожками.
Мать пекла пироги и к празднику, и во всякий другой день; было просто
удивительно, что, пребывая в окружении целого моря сластей, он так и не
растолстел. Впрочем, в тот вечер их ожидал обыкновенный ужин, поскольку
праздновали они не сочельник; праздник будет завтра - на Рождество.
Тем не менее он был взволнован. Ему нравилось это время: еда, музыка,
звезды на темном ночном небе. Даже снег против обыкновения казался ему
прекрасным. Стоя на корочке льда, он вглядывался в небо, отыскивая на нем
созвездия или просто разглядывая Луну и пытаясь при этом понять, как может
существовать нечто настолько далекое и холодное.
В тот вечер мать позвала его ужинать. Он разглядывал Луну в телескоп,
который отец подарил ему в июле, на восьмой день рождения, надеясь увидеть
"Аполлон-8" на его пути к лунной орбите.
На пути в историю.
Но вместо этого ему пришлось вернуться в дом и засесть за ростбиф (или
мясной рулет, или тушеную говядину с капустой), чуть повернув свой стул,
чтобы видеть телеэкран. Уолтер Кронкайт - образец настоящего мужчины, с
точки зрения Ричарда - вел репортаж из Центра управления полетами с
серьезным и вместе с тем мальчишеским выражением лица.
Космическое приключение нравилось Кронкайту в не меньшей степени, чем
самому Ричарду. И Кронкайт участвовал в нем, оставаясь в тысячах километров
от места событий.
Что Ричарду не нравилось, так это рисованные картинки. Снять
"Аполлон-8" на его пути к Луне, естественно, не представлялось возможным, и
поэтому какому-то несчастному сукину сыну пришлось рисовать иллюстрации.
В этот миг внимание Ричарда, как и всей страны, было сфокусировано на
границе зоны радиовидимости, за которой сигнал не мог поступать из-за края
Луны. Если астронавты успевали вовремя достичь этой границы, они оказывались
на лунной орбите, в шестидесяти девяти милях от лунной поверхности. Однако
широкие народные массы не смогут узнать об этом, пока корабль снова не
выйдет из-за Луны.
Зона радиовидимости в данный момент сеяла страх в национальном
масштабе. Даже в душе отца Ричарда, который в своих опасениях признавался