"Салман Рушди. Флорентийская чародейка" - читать интересную книгу автора

ему помощник, после чего угрожающе придвинувшиеся было к Уччелло люди стали
потихоньку расходиться.
Оставшись один на один с флорентийцем, врач признался ему, что
внезапный обморок пациента ставит его в тупик.
- Насколько я могу судить, - сказал он, - слава Господу, капитан ничем
не болен, только почему-то никак не проснется. Что ж, - меланхолично
заключил он, - быть может, в этом недружелюбном мире лучше спать и видеть
сны, нежели бодрствовать.
Врача, свидетеля многих кровопролитных сражений, прозвали Хоукинс Слава
Господу. Добрый и простой, с весьма скудным багажом познаний в медицине, он
исправно отрезал конечности, умело извлекал пули и зашивал раны после
очередной рукопашной с испанцами, но справиться с поразившим капитана
таинственным недугом, взявшимся неизвестно откуда, словно только что
обнаруженный "заяц" или наказание Господне, оказалось ему не под силу. При
Вальпараисо Хоукинс лишился левого глаза, при Номбре-де-Диос потерял
половину ноги. Ночи напролет он распевал жалостливые португальские фады,
обращенные к некоей девице на балконе в окрестностях Опорто. Он
аккомпанировал сам себе на цыганской скрипочке и горько плакал. Уччелло без
особого труда догадался, что при этом добряк доктор думал об оставленной
дома супруге или возлюбленной и растравлял свою сердечную рану картинами
того, как она, подвыпив, ублажает в постели не калек, а вполне здоровых
мужчин: рыбаков, провонявших рыбой, похотливых францисканцев, которые,
словно привидения, наводнили страну после первых конкистадоров, а также всех
прочих, независимо от цвета кожи и происхождения: мулатов, метисов,
англичан, китайцев и евреев. "Одурманенный любовью себе уже не хозяин,
обмануть такого будет нетрудно", - подумал Уччелло.
"Скатах" обогнула Африканский рог, прошла мимо острова Сокотра,
пополнила продовольственные запасы и Маскате и, подгоняемая муссонным
ветром, двинулась от персидских берегов на юго-восток, держа курс на порт
Диу который португальцы называли земным раем, а доктор Хоукинс - Гузератом.
Лорд Хоуксбенк меж тем продолжал мирно почивать.
- Его сон так безмятежен, - беспомощно вздыхал добряк Хоукинс. - Это
доказывает, что совесть его чиста и по крайней мере душа его вполне здорова
и готова к встрече с Создателем в любой момент.
- Не допусти Господь! - воскликнул Уччелло.
- Славься, Господь, и пока не забирай его от нас! - подхватил Хоукинс.
Во время их долгих бдений у постели больного Уччелло подробно
расспрашивал доктора о его далекой португалке, и Хоукинс отвечал ему с
большой охотой. Флорентиец терпеливо выслушивал восторженные гимны в честь
ее очей, ее губ, грудей и бедер, живота, зада и стройных ног. Он выучил
наизусть все тайные (но теперь переставшие таковыми быть) ласкательные
имена, которыми они наделяли друг друга в постели, он узнал, что она клялась
любить его вечно.
- Она лгала, лгала! - рыдал доктор.
- Тебе это доподлинно известно? - спросил Уччелло, и когда добрейший
Хоукинс Слава Господу, уныло повесив голову, проговорил: "Все это было так
давно, а от меня осталась всего половина, так что уж лучше приготовить себя
к самому худшему", - флорентиец сумел разогнать его печаль: - Брось
горевать, Слава Господу! Лучше возблагодари Его, ибо ты грустишь напрасно.
Лично я уверен, что она тебе верна и ждет тебя не дождется. У тебя не стало