"Салман Рушди. Флорентийская чародейка" - читать интересную книгу автора

бдительно охранять русалки и водяные змеи. До самого рассвета вода -
единственное сокровище, которое сможет предложить озеро истомленному жаждой
путнику, и наш странник готов был принять его с великой признательностью.
Чужеземец ехал на простой двухколесной арбе, запряженной парой
буйволов. Однако вместо того чтобы сидеть на жестких подушках, он предпочел
стоять, небрежно опершись одною рукой на перила решетчатого деревянного
ограждения, словно бог на летающей колеснице. Повозка раскачивалась и
дергалась в такт буйволиной поступи, да и сама дорога была вся в рытвинах и
ухабах. Езда стоя вполне могла привести к падению, а тогда - прощай, жизнь!
Но путешественник упрямо продолжал стоять, умудряясь сохранять при этом
спокойный, даже горделивый вид. Вознице давно надоело призывать его к
осторожности. Поначалу он принял чужеземца за круглого дурака и махнул на
него рукой: сломает себе шею - что ж, туда ему и дорога, здесь чужака
оплакивать никто не станет. Правда, вскоре презрение уступило место
невольному восхищению. Может, странник и впрямь выглядел чудно: лицо слишком
смазливое для настоящего мужчины, да и одежда дурацкая - пестрый плащ из
разноцветных ромбиков кожи, - но его осанке, его умению сохранять равновесие
можно было позавидовать.
Повозку трясло, колеса то проваливались в колдобины, то наскакивали на
булыжники, а чужеземец как ни в чем не бывало продолжал стоять и даже ни
разу не покачнулся, сохраняя изящество и непринужденность позы. "Хоть и
дурак, но до чего же ловок! - подумал возница. - А может, он и не дурак
вовсе, может, это человек, с которым стоит считаться? Если уж и есть у
чужака явный недостаток, - продолжал рассуждать про себя хозяин повозки, -
так это, пожалуй, выпендривание, желание казаться не таким, каков он на
самом деле, а таким, каким он хочет, чтобы его видели другие. Правда, в этих
краях у всех есть такая склонность, и в этом смысле они немногим от него
отличаются, так что не такой уж он и странный на самом-то деле".
Когда чужеземец заявил, что его мучает жажда, возница - неожиданно для
самого себя - спустился к озеру, наполнил водою выдолбленную из высушенной
тыквы и отполированную чашу и с таким почтением подал ее незнакомцу, словно
перед ним был знатный господин.
- Тоже мне, князь выискался! Стоишь тут, а я бегай для тебя за водой! -
проворчал возчик себе под нос. - С чего это я тебе прислуживаю - сам не
пойму. Какое такое у тебя право мной командовать? Да кто ты такой на
самом-то деле?! Уж не из благородных, это точно, не то с чего бы ты тащился
на моей повозке! А еще нос задираешь! Не иначе как прощелыга, бандит
какой-нибудь!
Незнакомец жадно пил. Струйки сбегали вниз, к бритому подбородку,
образуя подобие водяной бороды. Наконец он передал пустую чашу вознице и со
вздохом облегчения смахнул оставшиеся капли.
- Кто я такой? - словно говоря сам с собою, но на местном наречии
произнес странник. - Я человек, владеющий страшным секретом, но он
предназначен лишь для ушей великого императора!
Возница снова почувствовал себя уверенно: первое впечатление его не
обмануло - этот парень и впрямь полный дурак, так что нечего с ним
церемониться.
- Можешь оставить свой секрет при себе, - равнодушно отозвался он. -
Секреты - они лишь у малых ребятишек да лазутчиков.
Незнакомец слез с повозки возле караван-сарая, откуда начинались и где