"Бертран Рассел. О юношеском цинизме" - читать интересную книгу автора

вокруг Земли. Обе стороны были едины в том, что это две совершенно разные
вещи. Однако пункт, по которому они соглашались, был ошибочен: разница
только в словах. В старые времена истине действительно можно было
поклоняться; в самом деле искренность поклонения демонстрировалась
практикой распятия людей. Но трудно поклоняться чисто человеческой и
относительной истине. Закон гравитации, согласно Эддингтону, суть только
условная конвенция о системе измерения. Она не более истинна, чем другие,
не более, чем метрическая система более истинна, чем система измерения в
футах и ярдах.

Был мраком этот мир окутан. "Да будет свет!" - И вот явился Ньютон.

Кажется, этому сентименту не достает возвышенности. Когда Спиноза верил во
что-либо, он полагал, что был вдохновлен интеллектуальной любовью к Богу.
Современный человек верит либо вместе с Марксом, что он управляем
экономическими мотивами, либо вместе с Фрейдом, что в основе его веры в
экспоненциальную теорему или в распределение фауны в Красном море лежит
некий сексуальный мотив. Ни в том ни в другом случае он не может
насладиться восторгом Спинозы.
Постольку, поскольку мы рассматриваем современный цинизм с
Рационалистической точки зрения, мы рассматриваем его как нечто, имеющее
интеллектуальные причины. Однако вера, как неустанно твердят нам
современные психологи, редко определяется рациональными мотивами, но то же
справедливо и для неверия, хотя скептики часто не обращают внимания на
этот факт. Причины любого широко распространенного скептицизма, похоже,
скорее социологические, чем интеллектуальные. Основная причина всегда
состоит в удобстве без власти. Власть имущие не циничны до тех пор, пока
они способны проводить в жизнь свои идеалы. Жертвы угнетения не циничны,
пока они преисполнены ненависти, а ненависть, как и любая другая сильная
страсть, приводит с собой цепочку сопутствующих верований. До широкого
распространения образования, демократии и массового производства
интеллектуалы везде имели значительное практическое влияние, и это влияние
никоим образом не уменьшалось, даже если им отрубали головы. Современный
интеллектуал обнаруживает себя в совершенно иной ситуации. Ему нетрудно
получить тепленькое местечко и обеспеченный приличный доход, если он
пожелает продать свои услуги глупому богачу или в качестве пропагандиста,
или в качестве придворного шута. Воздействие массового производства и
начального образования таково, что глупость занимает более прочное
положение, чем в любое другое время, начиная с истоков цивилизации. Когда
царское правительство убило брата Ленина, это не превратило Ленина в
циника, поскольку ненависть стимулировала всю его жизненную деятельность,
в которой он наконец-то преуспел. Но в большинстве стабильных стран Запада
редко бывает такая убедительная причина для ненависти или такой удобный
случай для эффектной мести. Работа интеллектуалов заказывается и
оплачивается правительствами или богатыми людьми, чьи цели, возможно,
кажутся абсурдными, если не пагубными, для работающих на них
интеллектуалов. Но захлестнувший их цинизм позволяет им приспособить свои
взгляды к ситуации. Правда, есть некоторые виды деятельности, в которых
власти хотели бы наблюдать выдающиеся результаты; лидером здесь является
наука, следом за ней в Америке идет общественная архитектура. Но если