"Жан-Жак Руссо. Юлия, или Новая Элоиза" - читать интересную книгу автора

чести победы. Ах, бедная сестрица!.. Если б хоть малейший луч надежды... Но
как же это возможно, чтобы барон д'Этанж согласился отдать свою дочь, свое
единственное дитя человеку без роду и племени!.. Ужели ты надеешься?.. На
что же ты надеешься?.. Чего добиваешься? Бедная, бедная сестричка! Не
опасайся, во всякой случае, меня. Дружеская душа сохранит твою тайну. Многие
сочли бы, что честнее разоблачить ее; и, пожалуй, были бы правы. Но я, хоть
я и не великая умница, не терплю такой порядочности, которая предает дружбу,
веру; по-моему, для всех человеческих отношений, для всех возрастов есть
свои правила, свои обязанности и своп добродетели; то, что для других -
благоразумие, для меня - предательство; и. слушаясь тех, кто в этом не
разбирается, мы не станем разумными, а станем злыми.
Если любовь твоя не сильна, мы ее победим; если она достигла крайней
степени, то действовать резко - значит, привести к трагедии, а дружбе должно
попытать лишь те средства, за которые она отвечает. Зато тебе придется
ходить по струнке, когда попадешь под мою охрану. Погоди, увидишь, что такое
восемнадцатилетняя дуэнья!
Я живу вдали от тебя, сама ты знаешь, не ради развлечения. Да и весна в
деревне не столь уж приятна, как тебе кажется: страдаешь и от холода и от
жары, на прогулке нигде не найдешь тени, в доме нужно топить печи. Даже
отец, хотя он и занят своими постройками, все жалуется, что газету
доставляют сюда с запозданием, не то что в городе. Таким образом, мы только
и мечтаем вернуться, и я надеюсь, что через четыре-пять дней ты меня
обнимешь. Но меня беспокоит, что в четырех-пяти днях так много часов и что
немало из них будет принадлежать твоему философу. Понимаешь, сестрица? Ты
подумай только, ведь каждый час будет ему благоприятен!
Пожалуйста, не красней и не потупляй глаза. Не напускай на себя
важность,- она не идет к твоим чертам. Ведь ты знаешь, что я смеюсь, даже
когда проливаю слезы, но это не значит, что я не чувствительна, не тоскую в
разлуке с тобой; не значит, что я не горюю о кончине бедняжки Шайо.
Бесконечно благодарна тебе за то, что ты хочешь разделить со мною заботы о
ее близких, я и так не покину их до конца жизни, но ты изменила бы себе
самой, упуская случай для доброго дела. Я согласна, наша славная Шайо была
болтушкой, вела вольные разговоры, не очень-то была сдержанна в присутствии
девиц и любила поговорить о своем прошлом. Поэтому я сокрушаюсь не столько о
качествах ее ума, хотя среди них наряду с плохими были и превосходные, - я
оплакиваю доброе ее сердце, бескорыстную привязанность ко мне, сочетание
материнской нежности и сестринской доверчивости. Она заменяла мне семью, -
мать свою я едва помню, отец любит меня, насколько он способен любить; мы
потеряли твоего милого брата, своих я почти никогда не вижу. Я будто
покинутая всеми сирота. Родная моя, теперь ты у меня одна на свете, ибо твоя
добрая мать и ты - одно целое. Однако ж ты права. Ведь у меня остаешься ты,
а я плакала! Я просто сошла с ума, - что мне плакать!
P. S. Опасаюсь случайностей и адресую письмо нашему учителю - так оно
вернее дойдет.


ПИСЬМО VIII2

К Юлии