"Татьяна Рябинина. Семь понедельников подряд " - читать интересную книгу автора

У меня даже челюсть отвисла. Конечно, тридцать пять мне обычно никто не
дает, но этой-то соплячке лет двадцать, от силы двадцать два. И тут она
повернулась, беспощадный утренний свет упал на ее лицо, и я увидела то, что
не смогла разглядеть при тусклой лампочке в прихожей. Предательские морщинки
в углах глаз, наметившиеся складочки вниз от губ, слегка оплывший
подбородок. Да и грудь под джемпером явно знавала лучшие времена. Я скосила
глаза на ее правую руку - кольца не было.
- Мне тридцать, - Света правильно поняла мое удивление. - Я в 72-ом
родилась. А что касается зеленой, как вы...
- Ладно, давай на ты.
- Как ты сказала, зеленой фиговины... Она тебе ничего не напоминает?
И вот здесь-то желеобразная амеба оформилась наконец в яркое до
невероятности воспоминание.
...- Бабушка, это настоящая золотая брошка с настоящими бриллиантами? -
вопила я, роясь в расписной деревянной шкатулке.
- Да что ты, Оленька, какие там бриллианты, - улыбалась бабушка Вера. -
Латунь и стеклышки. Откуда у нас быть бриллиантам.
Мне было тогда года четыре. Родители оставили меня у бабушки с
дедушкой, а сами уехали в санаторий. От скуки я облазила всю квартиру,
заглядывая в каждую щель, наконец добралась и до бабушкиных украшений.
Брошка представляла собой восьмиконечную звездочку из мелких белых
граненых стекляшек, оправленных в желтый металл. На потускневшей изнанке
крепилась застежка-булавка, которая закрывалась крохотным язычком. По ребру
брошки между лучами симметрично располагались таинственные глубокие ямки,
назначение которых так и осталось для меня тайной, - всего четыре штуки.
Бабушка тоже не знала, зачем они нужны. "Так уж сделали", - говорила она. И
добавляла, что брошку эту ей давным-давно подарила дедушкина мама - моя
прабабушка Ирина.
Потом, каждый раз, когда мы с родителями приходили к бабушке с дедушкой
в гости, я залезала в шкатулку и играла с брошкой. Не скажу, чтобы она мне
так уж нравилась, скорее даже не очень. Она почему-то казалась мне
какой-то... недоделанной. Поэтому я с ней особо и не церемонилась. То
цепляла ее на большую плюшевую обезьяну, то вешала на занавески. Бабушка не
возражала. И ничего удивительно не было в том, что очень скоро брошка
приказала долго жить. Застежка отломалась, а стекляшки начали выпадать из
лапок одна за другой. В итоге я получила ее в полную и нераздельную
собственность. Выковыряла все "бриллианты" и хранила их в жестяной коробке
из-под польского печенья вместе с цветными стекляшками, которые вывалились
из сломанного калейдоскопа. А металлическую изнанку просто выбросила.
- Вижу, вспомнила что-то, - глядя на меня, тускло улыбнулась Света. -
Тогда смотри.
Она достала из сумки, которую не захотела оставить в прихожей и взяла с
собой на кухню, сложенный вчетверо лист бумаги и протянула мне. Я
развернула.
Похоже, рисунок отсканировали из какой-то старой книги, а потом
распечатали на хорошем цветном принтере. На нем красовался широкий
четырехконечный крест, по форме похожий на мальтийский, но концы его были не
вырезаны, а расходились тремя лепестками. Сердцевина креста представляла
собой белую восьмилучевую звезду, а концы - медальоны-трилистники: синий,
желтый, красный и зеленый. Под рисунком была надпись: "Изъ коллекцiи графа