"Татьяна Рябинина. Десятый уровень" - читать интересную книгу автора

они, как говорится, не заставили себя ждать.
По идее, любое закрытое - причем закрытое безнадежно навсегда -
общество должно задумываться не только о выживании, но и о воспроизведении.
Для нас вопрос выживания стоял настолько остро, что секс был лишь средством
снятия напряжения, а беременность Кляксы - досадной помехой. Дети нам были
абсолютно ни к чему. Крыса-Лариса все так же радовала собою Медведа, Проффа
и даже Мистагога, который оказался на безрыбье бисексуалом. Ко мне все так
же не приставали, хотя порою, что там скрывать, мне и хотелось изменить это
положение.
Я давно поняла, что Медвед неравнодушен к Крысе-Ларисе. Будь он
поглупее, давно заявил бы на нее свои права. Но он понимал, что единство в
команде - важнее. Понимал и поэтому закрывал глаза на то, что она спит с
другими, а еще терпел ее явную симпатию к Гоблину. Но лишь до тех пор, пока
она не отказала ему в том, что он считал чем-то само собой разумеющимся.
Понять, откуда ноги растут, было несложно. Медвед пошел выяснять
отношения с Гоблином. Меня при этом не было, но, судя по рассказам, Гоблин
свалял дурака. А именно, с миной полнейшего равнодушия заявил, что не стал
бы трахать это, даже если б это была последняя дырка во всей вселенной. А
посему Медвед может идти с песней в далекую страну.
Удивительное дело, слова эти до Крысы-Ларисы, разумеется, дошли, но
нисколько ее не смутили - напротив раззадорили еще больше. Теперь она бегала
за Гоблином, как собачка, и вешалась на него в прямом и переносном смысле.
Но тот был непрошибаем.
Команды больше не было, теперь каждый воевал за себя. Крыса-Лариса
витала в облаках. Медвед был предельно вежлив как с Гоблином, так и со мной,
но не скрывал, что подчиняется нам исключительно по необходимости. Клякса
мучилась токсикозом, боец из нее был теперь никудышный. Оршавенд беспокоился
только о ней. В придачу Мистагог подцепил какую-то желудочную инфекцию и
большую часть суток проводил в позе орла. Наше с Гоблином взаимопонимание
таяло с каждым днем. Он начал раздражать меня, и я с удовольствием подыскала
бы себе другое обиталище, если б не боялась, что это окончательно разрушит
все.
Кажется, никто не отдавал себе отчета, что мы держимся на волоске. Что
долго вряд ли протянем. С каждым боем нам все труднее было убить
одного-единственного мутанта. И все чаще накатывало отчаяние и желание
махнуть на все рукой: нет больше сил, будь что будет.
В тот день мутанты чуть было не сделали с нами то, что мы хотели
сделать с ними, - сбить в кучу и уничтожить. Они теснили нас к Пирита, и
хотя мы не боялись воды, как они, но оказаться на открытом пространстве
означало для нас верную смерть. Серьезно зацепило Проффа, основательно
посекло каменной крошкой Мистагога. В последний момент, когда надежды уже не
оставалось, Медвед изловчился и разрядил целый рожок в ближайшего мутанта.
Радости по поводу счастливого спасения - пусть кратковременного - не
было. Напротив, все были истерически агрессивны. Медвед в очередной раз
попытался заполучить Крысу-Ларису и схлопотал по физиономии. Клякса
накричала на Оршавенда и выгнала из "гнезда". Я разругалась с Гоблином.
Вернее, я орала на него, он молча слушал, а потом встал и ушел, оставив меня
давиться невыплеснутой яростью. На следующий день напряжение возросло еще
больше. Было похоже, что все ждут мутантов, чтобы разрядиться на них, а не
друг на друге.