"Татьяна Рябинина. Бюро волшебных случайностей" - читать интересную книгу автора

скажешь, что лето начинается, холод собачий. Редьку с медом не пробовала?
Сам жри редьку. Вместе с хреном!
- Есть соображения, или предоставляешь думать нам?
- Помнишь "Служебный роман"?
- Фильм? - уточнила я. - Конечно. И что? Ты решил охмурить начальницу?
- Думаю, это единственный способ. Если все пойдет удачно, можно даже
жениться.
- А может, лучше подобрать тебе другое место работы? Правда, "веселых
гомиков", кажется, больше не выпускают.
Я не могла удержаться, чтобы не подпустить шпильку. "Веселым гомиком"
(в оригинале - "веселый гномик") называлась детская музыкальная игрушка, для
которой Вовка паял схемы на заводе.
Он смерил меня уничтожающим взглядом.
- Ладно, ладно, - сдалась я. - Посмотрим, что можно сделать. Лучше
расскажи, как живешь. Столько лет прошло.
- Да как живу? - Вовка скорчил постную мину, при этом его усы отвисли
до подбородка. - Женился, развелся. Еще раз женился, еще раз развелся.
Алименты плачу на двоих детей, которых даже не вижу. Работаю, пиво пью,
видик смотрю. Что еще? А ты?
- У меня все в порядке. Не разводилась, потому что не выходила замуж. С
детьми проблем нет, потому что нет детей. Живу в свое удовольствие. Работаю,
пью хорошее вино и хожу в рестораны.
Он внимательно оглядел меня с ног до головы, но это не был
забавно-щекотный Пашкин взгляд, которым тот приветствовал меня каждое утро.
Мне стало тоскливо...
- Держи ключи и жди меня в машине, - Антон подтолкнул меня к выходу и
вернулся в кабинет Добролобова.
Я спустилась по лестнице, вышла на улицу. Дождь почти прекратился,
мелко моросило, изредка срывались капли покрупнее. Антон умудрился поставить
машину так, что как ни подойди - все равно лужа. Босоножки моментально
намокли, и ноги в них противно елозили.
Устроившись на переднем сидении, я включила магнитофон. Антон
предпочитал классический джаз. Не могу сказать, чтобы разделяла его
пристрастия, но эта мелодия была просто невероятной. Сакс горько плакал,
жалуясь на одиночество, взлетая к небу на волнах грусти. И только легкая
солнечная капель, вплетаясь синкопами, говорила о том, что все еще будет.
У меня защипало в носу. Потянувшись за сумкой, чтобы достать платок, я
повернулась к окну и вдруг увидела высокую темноволосую женщину, которая шла
к входу в прокуратуру. Она показалась мне смутно знакомой. Со мной так
бывает часто. Встречаю человека и понимаю, что где-то его уже видела. Но
вспомнить не могу никак. Однако на этот раз вспомнила. Несмотря на то, что
видела пятнадцать лет назад, да и то на фотографии.
Это была Наташа... как там ее, ах да, Полосова. Вернее, в девичестве
Полосова. Та самая Вовкина невеста, которая благополучно его бросила. Потом
она точно так же бросила и своего муженька, лейтенанта медслужбы. А Вовка ее
обратно подобрал и женился. Запомнила я эту особу только потому, что ее
большой портрет стоял у Брянцева на столе, создавая ему имидж безутешного
страдальца. Мне тогда совершенно непонятно было, что же он в ней нашел.
Волосы клочьями торчат во все стороны, маленькие светлые глазки, мясистый
нос, губы то ли поджатые, то ли просто слишком тонкие. И выражение