"Татьяна Рябинина. Бюро волшебных случайностей" - читать интересную книгу автора

охранник Вася и утихомирил его.
Выяснилось следующее. Мы предложили Слепневу такое развитие событий:
ставим важную сделку его фирмы на грань срыва, а он - настоящий герой! -
всех выручает. Дальше действовать он должен был уже сам. Но случилось так,
что мы ничего еще не успели сделать, а сделка сорвалась сама, совсем по
другим причинам, к которым мы не имели никакого отношения. Слепнев, не
разобравшись, бросился на танки и... подорвался. Начальник, заметив
совершенно не свойственное подчиненному рвение, понял его неправильно.
Вернее, как раз правильно. Что это он все подстроил, чтобы стать
компаньоном. В результате наш клиент с треском вылетел с работы. И пошел к
нам выяснять отношения.
Как ни пытались мы с подоспевшим Пашей убедить его, что мы тут не при
чем, Слепнев верить отказывался. И грозил подать на нас в суд. Довольно
забавно, да? Ничего, Ракитский ему голову оторвет. Во-первых, в договоре
написано, что если БВС оказывается не в состоянии предоставить требуемую
услугу, то возвращает деньги. А мы с него и не брали еще ничего. А
во-вторых, там есть еще один пункт, согласно которому, если клиент не смог
воспользоваться представленной ему возможностью, то БВС за это
ответственности не несет.
А еще забавно вот что. Человек охотно принимает подстроенное за
случайное, но вот в случайности частенько ищет чей-то злой умысел.
В мои студенческие годы произошла одна показательная история,
напоминающая анекдот. Случилось это на лекции по некой коммунистической
дисциплине. Предмет был новый, лекция первая, преподаватель незнакомый.
Кроме того, лекция была общей для нескольких групп. В расписании что-то
напутали, поэтому заблудившиеся шли муравьиной тропой. Дверь душераздирающе
скрипела. Доцент сначала нервно кивал, но на третьем или четвертом
опоздавшем впал в ярость.
- Как фамилия? - взревел он, когда в аудиторию просочилась наша Светка
Умрихина. - Я буду записывать и потом учту все ваши опоздания на экзамене.
Светка назвалась. Не успел доцент открыть рот, чтобы продолжить лекцию,
дверь заскрипела и вошла девица из испанской группы.
- Как фамилия?
- Мертвянская.
Доцент озадаченно замолчал, переводя взгляд с Мертвянской на Умрихину и
обратно. В это время финская группа, оглядев свои ряды, начала истерически
повизгивать. Это обстоятельство разъяснилось через минуту, когда появилась
опоздавшая "финка".
- Фамилия? - снова грозно вопросил доцент.
- Гробовщикова, - под дикий рев своих одногруппников ответила она.
Доцент орал минут пятнадцать. Не помогли и студенческие билеты, которые
предъявили девицы. Вопреки всякой логике он решил, что они сговорились
опоздать и заходить по одиночке, действуя ему на нервы своими фамилиями.
Экзамен у них, даже у отличницы Мертвянской, он принял только с третьего
захода.
После всех этих разборок я оказалась на Васильевском только около
восьми. Цветкова выгуливала во дворе карликового пуделя грязно-абрикосового
цвета. Несчастная собачонка тоскливо озиралась, не зная, где бы пристроиться
для своих мелких делишек.
- Марина Цветкова? - осведомилась я, выходя из машины.