"Василий Ряховский. Евпатий Коловрат." - читать интересную книгу автора

Вятичи были умелыми землепашцами. На полях и по лесным полянам вокруг
селений здесь вызревали грузные хлеба. Вечерними зорями путников долго
провожало призывное и грустное тюрлюканье перепелов, кормившихся в овсяных
копнах. На травянистые опушки, заросшие волчьей ягодой и крушинником,
выходили непуганые выводки тетеревов и куропаток. Высоко в небе реяли,
распластав крылья, коршуны и ястребы. Иногда с высоты спадал торжественный
и грозный клекот орла. Тогда сразу замолкала лесная тварь, и молодые
ягнята забивались под брюхо овцам.
В селениях, за высокими коньками изб и домовин-сараев, рдели зрелыми
плодами осенние сады. Через ореховые плетни видны были накрытые лубьем
ульи пасек. Отсюда густо пахло воском и свежим медом.
Нелюдимо и настороженно жили в этих селениях люди. По вечерам не
раздавались у околиц девичьи песни, не слышно было и церковного звона.
Дубовые ворота во всех дворах рано запирались на тяжелые засовы. На
привалах слушали рязанцы немногословные рассказы о лесных разбойниках и о
разгульной вольнице, что на узких челнах гуляла по глухим рекам.
На волоке на Рановы и Рожню, которая впадала в Дон, рязанцам
повстречался небольшой, сотни в три всадников и пеших воинов, отряд из
Дубка.
Дубчане - лесные люди с неласковым взглядом, крутоплечие и
неразговорчивые - все поголовно были сыромятной коже плащах и в таких же
наплечниках. На ногах у них были легкие кожаные поршни с ремнями,
закрученными по голени до самого колена. Мечи имели только десятские и
сотники, прочие же воины были вооружены топорами за поясом и дротиками,
которыми они били на ловах в угон быстроногих косуль.
Предводитель отряда сказал княжичу о том, что в окраинах к Дикому
Полю селениях жители встревожены вестями о татарской орде и начали
переходить в людные города и острожки. Тот же предводитель сказывал, что
княжеские бирючи наказывали стекаться войску к Пронску, куда в скорости
должен прибыть сам рязанский князь со своими полками.
Близ Дубка по пажитям бродили несчитанные стада коров и овец. Конские
табуны гуляли на лесных полянах, около сенных стогов. Кони-вожаки,
сторожко поводя ушами и вздыбив трубами хвосты, принюхивались к ветру,
потом, задев путников, фыркали, и по их знаку весь табун бросался в чащу и
через мгновение исчезал из глаз.
На ночевках и в пути Евпатий держался княжича и заводил с ним
неспешные разговоры о том, что в равной степени тревожило обоих: о
бедствии, нагрянувшем на Русскую землю, о любезной сердцу Рязани и о
судьбах близких людей.
Сирота-княжич был тих нравом, не любил ратных забав, хотя и не
отставал от братьев своих в отваге и мужестве. Юный Ингварь проводил дни
на княжеском дворе, среди стременных и конюших, заводил дружбу с
княжескими подельцами, ловчими, огородниками и медогонами, умел плотничать
и плести сети-силки. Но больше всего тянуло княжича к строению городов.
Знал он толк в разбивке башенных клетей по навыку суздальских
деревяников-строителей и все помышлял перенять у псковичей - мастеров
каменного строения - их дивное мастерство.
Спрашивал Евпатий княжича:
- Почто князь Юрий не даст тебе удела? Хотя бы Ожеск или Ольгов?
Ингварь плотнее сжимал девичьи пухлые губы и чуть поводил в сторону