"Илья Рясной. Наше дело - табак [B]" - читать интересную книгу автора

заняты тем же. Гости, номера автомашин - все пригодится, все ляжет в
картотеки и информационные банки и, может быть, когда-то будет
востребовано.
В жизни "новых русских" и бандитов похороны стали многогранным, порой
весьма странным, а иногда просто безумным ритуалом. Такая гремучая смесь!
Она состоит из массовых гуляний, когда милиция предупредительно
перекрывает дороги, освобождая их для толп народа и медленно, как лафеты,
движущихся джипов, "Мерседесов" с затемненными стеклами; из клуба по
интересам, где собираются обсудить последние сплетни и поболтать о делах
насущных; из шумного шоу с оркестрами, звуками надрывающихся клаксонов,
интеллигентными, грамотными банкирскими и глубоко народными блатными
речами над гробом; конечно же, из попоек, которые по старой традиции
называются поминками, к их финишу настроение всеми овладевает совсем не
поминальное.
Да, похороны новых хозяев жизни - это такой
бандитско-бизнесменско-политический бомонд. Там царит сложная гамма
чувств. В ней есть место искреннему горю - то ли по усопшему, то ли по его
бабкам, частично почившим вместе с ним на западных счетах. Присутствует и
тайное ликование, которое не могут порой скрыть нарочито постные, согласно
случаю, рожи. Имеется доля редкого человеческого сочувствия. Но самая
большая часть - страха, поскольку обычно жизнь и конец покойного - это
напоминание пока еще живым товарищам и недругам; что в погоне за деньгами,
кредитами, материальными благами ты не знаешь, где пролегает черта, за
которой банковские накопления тебя уже не будут интересовать, а имеет
значение лишь то, о чем ты успел давно забыть в безумном беге за деньгами,
- бессмертная человеческая душа...
Похороны были у Глушко, в миру криминального авторитета и удачливого
сигаретного бизнесмена Глушака, соответствующие приличиям - с размахом.
Народу собралось тоже немало. Гроб из дорогих пород дерева стоил
несколько тысяч долларов. Цветов и венков было море.
Оперативники из наружки в толпе уже свободно различали так хорошо
знакомые им ненавистные морды. Вон Гога - главарь грузинской группировки в
окружении своих мальчиков. С ним у покойного были кое-какие дела, поэтому
Гога пришел на похороны. Вон Коля Мамонт - старый рэкетмен, из первой
волны, который еще на заре перестройки разъезжал со своей шайкой на
мотоциклах "Ява" и наводил ужас на ларечников и частных извозчиков,
выбивая из них трудовую, не облагаемую больше никаким налогом копейку. Он
сиживал на зоне вместе с Глушаком и уважал его, как уважают друг друга два
злобных пса, которые готовы вцепиться друг другу в глотку, если что. А вон
Самуил Яковлевич Завадский - глава Полесского филиала Коммерческого банка,
деловой партнер покойного.
Много кто здесь был еще. Глава Дзержинской районной администрации.
Пара человек из областной Думы. Цвет братвы, которая держит область. Одни
получали свою долю от тех легких сигаретных и водочных денег, которые
текли в карман Глушака. Другие пришли, поскольку по статусу умерший был
достоин, чтобы посетить его похороны.
- Смотри, кто пожаловал, - потер руки старший группы наружного
наблюдения, увидев высокого, в белом плаще, широкополой шляпе,
крокодиловых ботинках фактурного мужчину с грубым, но привлекательным
волевым лицом. Это был сам Шамиль Зайнутдинов - табачный король Полесска.