"Илья Рясной. Большая стрелка" - читать интересную книгу автора

Бузы. Ему хотелось оказаться подальше от них, главное, от этого
выворачивающего желудок запаха.
- Да пошли вы! - вдруг выпалил Художник. - Гады!
- Ага, - Буза обрадовался и со смаком плюнул в лицо жертве. Из этой
пасти, отвратительной, без одного зуба, вылетела густая слюна и
припечаталась на лбу. И Художник утратил контроль над собой. Будто волна
приподняла его и понесла. Он кинулся вперед. По комплекции он был раза в
два меньше Бузы, но его кулак впился прямо в эту отвратную морду, точно в
нос. Буза от удивления и боли крякнул, отступил назад, споткнулся и упал.
На миг повисло молчание.
- Ну все, - прошипел Буза с яростью. - Считай, труп...
И шобла споро навалилась на Художника. Его вжали лицом в землю.
Сначала ему пытались скормить рисунок, оторвав от него кусок, но потом от
этой идеи отказались. Попинали ногами. Потом связали руки проводом.
- Может, "машкой" сделаем? - Бузе шел шестнадцатый год, и он
прекрасно знал, как это принято у взрослых уркаганов. А ему хотелось быть
не хуже взрослых.
Он взял в горсть лицо Художника... И снова этот отвратительный
запах... И Художник впился в эту лапу зубами, изо всей силы, так, что
брызнула кровь.
- Все, пидор! - заорал Буза. Он полностью озверел.
До этого дня Художника никогда так сильно не били. Дрался он
постоянно. Иногда ему разбивали лицо, часто доставалось от него другим -
не от его силы, а от бешеной злости. Но так унизительно и так жестоко его
не били. Сознание начало уплывать куда-то.
- Кусается, бля! - Буза подпрыгнул, хотел приземлиться ногами на
спину, но поскользнулся. - Ничего, бля...
Художник поднял залитые кровью глаза, встретился с Бузой взглядом и
понял одно - тот хочет его убить. Он жаждет отведать крови, переступить
черту.
- Козел, - упрямо прошептал Художник.
- Буза, да хватит с этой мелкоты, - крикнул кто-то из пацанвы. - Он
уже воняет.
Часть шоблы уже растеряла задор, понимая, куда идет дело.
- Бздите, да? - крикнул Буза.
Никому не хотелось признаваться, что он "бздит". Они расступились.
Художник увидел в руке Бузы ржавую тяжелую железяку - что-то вроде
гнутого лома.
- Ну все, бля, - радостно осклабился Буза, сжимая железяку.
А в душе Художника будто лопнула перетянутая гитарная струна. Ушли
страх и ощущение беспомощности. Все вдруг отодвинулось. Осталось одно лишь
отвращение.
Тут и послышалось громкое:
- Брысь, шкеты! Голос был задорный.
- Греби отсюда, мужик, - бросил Буза. Он был как не в себе. Ему не
терпелось использовать металлическую железяку. И он не думал, что будет
дальше. Не умел думать.
Художник перевел дыхание и прислонился к обожженной,
полурасплавленной резиновой шине, которую ему недавно с кряканьем опустили
на спину.