"Илья Рясной. Вечный кайф" - читать интересную книгу автора

- А смотри.
Я набрал в легкие побольше воздуха, прижмурился и залепил ногой в
тяжелом ботинке сорок пятого размера в металлическую дверь.
Что-то хрустнуло... Нет, слава те, Господи, не в ноге, а в стенке.
- Биндюжник на тропе войны, - хмыкнул за моей спиной Арнольд.
- Киборг-пропойца, - добавил Асеев.
- Эх, - не с каратистским кряканьем, а с молодецким кличем снова
врезал я по двери.
Получилось убедительно. На лестничной площадке будто взорвался
снаряд. Сверху посыпалась штукатурка. Столбом поднялась цементная пыль.
Вылетел кусок стены, а вместе с ним с жутким жестяным грохотом провалилась
и дверь.
Я отскочил в сторону, пропуская ребят.
- Лежать, суки! - с многообещающим криком моя братва ворвалась в
однокомнатную квартиру.
Но там и так все лежали... Почти все.
В нос шибанул запах гнили и тления. Здесь царил мерзкий дух немытых
тел и тупой безысходности. Здесь был наркопритон. Однокомнатная квартира
так и была обозначена в "АС" - агентурном сообщении - как притон для
употребления наркотиков - героина.
- Батюшки-светы, - прошептал Арнольд, застыв посреди комнаты.
Не нужно быть медиком (достаточно опером по наркотикам), чтобы понять
- улеглись пятеро человек здесь, на заплеванном, заваленном огрызками и
объедками, залитом какой-то липкой дрянью полу с намерением больше не
подниматься.
- Жмурики, - деловито отметил майор Асеев. Впрочем, жмуриками (читай
- мертвяками, кадаврами, трупами) были здесь не все. Один еще трепыхался,
его пальцы скребли паркет, а глаза закатились и глядели в потолок, и в них
не было ничего. Остальные лежали в скрюченных позах, в блевотине и
нечистотах, с раскрытыми ртами, будто погибли от недостатка кислорода. И
лица были какие-то почерневшие - страшные лица.
Немногочисленная мебель была перевернула, все изгажено, затоптано.
Везде валялись шприцы, жгуты, блюдца для героина, раздавленные ампулы
из-под дистиллированной воды. И в центре этого разгрома сидело, обхватив
колени, лохматое, грязное существо.
- Я не укололась... Не укололась, - слышался то ли хрип, толи стон.
Кто она - женщина, девушка, старуха? Да кто угодно. Спутанные волосы
падали на лоб и на плечи. И закрывали лицо.
Арнольд схватился за горло, скривился - видно было, что его едва не
стошнило, - и выскочил на лестничную площадку.
У Асеева, человека, которого такими картинками не проймешь, мускул не
дрогнул. Нагнувшись над женщиной, он убрал с ее лица волосы, взял их в
кулак, встряхнул. Скорее все-таки ей было не больше тридцати.
- Э, подруга, - бросил он.
Она посмотрела на него совершенно пустыми глазами. У фарфорового
болванчика в глазах больше мысли.
- Слышишь меня? - спросил Асеев. Она огляделась. И вдруг истошно
заорала:
- А-а!
Асеев залепил ей пощечину, и крик оборвался.