"Илья Рясной. Белый легион: террор не пройдет! " - читать интересную книгу автора

Следующий вопрос - что теперь делать? Удавиться самому или подождать,
пока удавят другие?
В туалет зашел еще один человек - типичный колхозник, худосочный,
промасленный, продубленный ветрами, холодом и жарой, проспиртованный
самогоном и брагой. Явно не из тех. Хотя...
Стоп. Это уже мания преследования...
Думать надо... Действительно, с ним могут сделать что угодно. Но для
этого нужно одно условие - чтобы он был на виду. Под контролем. А если он
ускользает от них, тогда расклад меняется коренным образом. Ищи ветра в
поле...
Ускользает. Легко сказать... Говорят, новичкам везет. Посмотрим!
Колхозник вышел из сортира, оставив программиста наедине с его
проблемами.
Гурвич толкнул дверь кабинки. И увидел то, на что надеялся, -
застекленное окошко. Сквозь него падает свет заходящего солнца... Сердце
радостно екнуло.
Он толкнул раму. Та не поддалась. Прилеплено намертво. Покрашено белой
масляной краской, которая держит лучше клея. И шпингалеты залиты ею - не
сдвинешь ни на миллиметр. Еще раз толкнул. Еще...
Он уже примерился разбить стекло и поднять ненужный шум. Но тут
шпингалет шевельнулся и скользнул вверх. А потом и рама с треском
поддалась.
Окно тесное. Для Гурвича явно маловато. Но протиснуться можно. Правда,
если предварительно снять куртку.
Он стянул куртку. Бросил ее в окно. Она с глухим стуком упала на
что-то. Туда же последовала и сумка. Кряхтя и проклиная себя, что мало
занимался спортом И давно не сидел на диетах, Гурвич приподнялся на
унитазе, втиснулся в окно. Выдохнул. Рванулся.
Выпал, больно ударившись коленом и рукой. Грохот, который он поднял,
как показалось, прозвучал весенним громом. Программист оказался на жестяной
крыше, гулко отзывавшейся на каждое его движение.
Он быстро натянул куртку, прихватил сумку и осторожно, стараясь
поменьше грохотать башмаками, двинул вперед.
Внизу, метрах в трех, был заваленный металлоломом дворик. Справа
тянулся серебристый пенал ангара. Внутри его ухало и лязгало. Скорее всего,
там ремонтировали вагоны...
Гурвич сбросил вниз сумку. Хотел тоже легко, в стиле героев боевиков,
спрыгнуть вниз, на асфальт, щедро измазанный грязью и смоченный лужами. Но,
реально оценив свою физическую форму, решил, что ногу точно сломает.
Поэтому сполз на брюхе к краю крыши. Вцепился в нее пальцами. Перевалился.
И начал разгибать руки. Ноги болтались в воздухе...
Вытянув руки, разжал пальцы. Земля больно ударила по подошвам. Гурвич
упал на землю, испачкав брюки и куртку в грязи. Приподнялся. Ощупал ногу. В
порядке.
Он подобрал сумку. Направился к заборчику. Перевалился через него с
трудом.
Теперь перед ним расстилался небольшой пустырь. Дальше шли участки.
Огороды. Гурвич огляделся. Ничего подозрительного...
Он вздохнул и потопал прямо по грязи. Асфальтовый путь ему заказан.
Когда ботинки его отяжелели от прилипшей грязи, а сам он стал похож на