"Натан Рыбак. Переяславская рада (Роман)" - читать интересную книгу автора

Зрел я, как гетман Богдан скакал впереди лавы и рубился, как простой
казак, и под гетманом упал конь, раненный в голову, но какой-то казак
отдал ему своего коня, и гетман снова был в седле. А было еще так, что
вражеские пушки укрылись между двумя холмами и оттуда палили по казацким
лавам, тогда однорукий казак пробрался во вражеский табор, подпалил возы с
порохом и сам погиб при взрыве. Казаки мне потом сказали: зовут его -
Федор, а на прозвище Кияшко. Да будет славен его подвиг и известен роду
людскому.
И еще славу великую добыл донской казак Семен Лазнев, полонив
немецкого генерала Донгофа, да еще взял в полон десять рейтар и
королевского бунчужного. Ходили донцы в битву плечо в плечо с нашими
казаками и бились, как львы, и после боя гетман всех их благодарил, а
наказному атаману донскому Алексею Старову подарил со своего плеча саблю,
а атаман Старов свою отдал гетману, и которые при том казаки были,
кричали: <Слава!>
Взятые пленники, в великом страхе пребывая, перед гетманом на колени
пали, и был среди них полковник немецкий Вольф, да князь Любомирский, да
еще много шляхтичей, и сказывали они, что король Ян-Казимир и канцлер
Оссолинский едва в полон не попали и теперь где-то скрываются в таборе. И
пленные сказывали, что войско короля и его региментари в великом
расстройстве пребывают.
После битвы велел гетман значковым от каждого полка счесть, сколько
полегло недругов и сколько наших. И значковые сочли, и выходит - недругов
полегло одиннадцать тысяч, наших, - две, а может, и того меньше. Только от
мушкетов много понесли потерь.
Из города Зборова от городского поспольства приходили к гетману в
лагерь гонцы, и говорено теми гонцами, что мещане не хотят быть под
королем и чинить гетману помехи не станут, а, напротив, всякую помощь
подадут, только покорно просят, чтобы татар гетман близко не подпускал.
Еще сказал мне сын гетмана, Тимофей, что простой казак из полка
Данилы Нечая, по имени Мартын, а на прозвище Терновый, врезался в
королевскую охрану и порубил двух знаменосцев, и королевскую хоругвь у них
отобрал, а отбивши, привез в гетманский табор. Теперь та хоругвь лежит в
шатре у гетмана...>
В чернильнице не стало чернил. Свечка положил перо. Как раз собирался
написать несколько слов и о себе, - ведь и он был в бою, и ему довелось
изведать и страх, и радость успеха, - но в чернильнице было сухо.
<На себя и нехватило>, - горестно подумал он и вышел из шатра набрать
воды, чтобы развести новых чернил.
Однозвучно шумел в листве дождь, захотелось спать, решил лечь, тем
более, что, наверное, завтра на заре снова начнется битва. И Федор Свечка
воротился в шатер и вытянулся на кошме. Вскоре заснул. Ему снилось, что он
скачет на коне с саблей в руке, а перед ним стеной стоит коронное войско,
но он слышал за своей спиной голос гетмана:
- Глядите, казаки, каков Федор Свечка, - один всех врагов на поединок
вызвал.
И вдруг Федор Свечка видит, как навстречу ему выходит покойный
митрополит Петр Могила, держа в руке книгу, и протягивает ее ему. Видит
он, что на переплете написано его имя. И уже нет ни шляхты, ни казаков, а
вокруг луг зеленый, и по тому лугу идет дивчина с полными ведрами воды. И