"Вячеслав Рыбаков. Великая сушь" - читать интересную книгу автора

И даже не в этом дело.
- Мы же ничего не сломали, - он, растопырив пальцы,
поднес свои тяжелые смуглые руки к лицу и уставился на них.
- Ничего. Не поставь мы щит, разве жизнь наверняка
зародилась бы? Нет. Существовала достаточно высокая
степень вероятности, и только. Ведь ничего не известно
наверняка, почему же так больно? А? - он поднял лицо и,
словно ребенок, заглянул мне в глаза. - Почему же так пусто
и больно? Ведь ничего же, собственно, не изменилось, ведь
даже в самом лучшем случае наш успех увидели бы лишь через
полмиллиона лет... Я не понимаю... я этого не понимаю...
Болезненно тяжело было смотреть на него. Когда человек
в таком состоянии, надо немедленно помочь - а как? Как
помочь? У биохимиков в голове не укладывалось, что даже при
самых благоприятных условиях никакая солнечная система не
способна породить жизнь сама по себе. Мифы древних
оказались верны - планета была женою Неба, не Солнца даже, а
именно Неба, всего космоса. Интуиция сработала там, где
спасовали две с лишним тысячи лет развития науки.
Небо над Солой стало глубоким, иссиня-голубым, оно
быстро наливалось тьмой, и лишь над океаном дотлевало
оранжево-желтое трепетное зарево. Океан. Миллионы веков он
ждал. Перемешивал, обогащал, фильтровал, расцвечивал свои
воды, готовясь к звездному мигу оплодотворения.
В пронзительной синеве над нами заискрились первые
звезды. Мертвые звезды.
Какое разочарование подстерегало тех, кто впервые вышел
за пределы Солнечной! Альфа Центавра - ничего, Тау Кита -
ничего, Эридан, Лебедь, Дракон, Парус - ничего... ничего...
Пустота Одиночество. Как понять умом это ощущение
непереносимого одиночества, которое испытывают двадцать семь
миллиардов людей, заселивших планеты восьми звездных систем,
исходивших всю Галактику и убедившихся, что у них есть
только они сами и никто, кроме них самих. И вдруг - Сола.
Сорок два года прошло с тех пор, как Совет объявил о том,
что найдена планета, на которой скоро повторится великое
таинство возникновения жизни. Пусть лишь через многие века
появится первая клетка, но мы обрели надежду, мы могли
лелеять, пестовать, заботиться о рождающейся младшей сестре
Забота... Добро..
Мир вокруг становился черным, последние теплые оттенки
таяли Холод... Я посмотрел было вверх и тут же опустил
взгляд - над нами разгорались ослепительные вихри, мешанина
сверкающего крошева, которое не суждено увидеть ничьим
глазам, кроме человеческих. В детстве я так любил смотреть
на звезды. Они манили восторгом неведомей дали, но эта даль
оказалась мертвой, и, как только я повзрослел достаточно,
чтобы осознать этот ужас безжизненности и пустоты, я
перестал смотреть на небо.
Тридцать лет человечество жило Стройкой. Можно было