"Святослав Юрьевич Рыбас. Гибель постороннего" - читать интересную книгу автора

головкой. - Это я люблю.
Гриша привел девушек на берег реки, они сбежали к воде и почему-то обе
засмеялись на бегу. Здесь было светло и тихо. Солнце стояло над кромкой
темной тайги, его отражение лежало поперек реки огненным столбом.
Он фотографировал девушек, не зная, для чего это делает; но он не хотел
фотографировать ни Абакумова, ни Воронова, ни Дзюбу - вообще никого из
студентов: он от них зависел. Поэтому, когда он возвращался вместе с
девушками и Нина предложила ему зайти на кухню, чтобы выпить кружку компота,
Гриша обиделся - он не желал ничего взамен.
У Гриши не было ни дома, ни отца, ни матери. Все это как будто бы и
было, и существовало вполне реально, но только в каком-то уродливом виде -
дом разделили, и в одной половине жили отец со своей новой женой, а в другой
- мать со своим новым мужем. Гриша по месяцу жил на каждой половине,
презирал этих людей и не любил себя за это презрение.
...Пока неурядицы снабжения прямо не касались отряда, Гриша о них почти
не думал. Он крутил штурвал бетономешалки, включал и выключал рубильник и
томился от пустой работы, на которую ставят убогих или слабосильных.
"Надоело!" - сказал себе Гриша и отошел от бетономешалки. Он сел на
кучу гравия и опустил голову, исподлобья разглядывая студентов.
Стерин ждал напарника, ссутулившись и уперев кулаки в бока. Гриша
встал, взялся за ручки носилок.
- Давай-ка! - скомандовал он Стерину.
Они прошли несколько шагов. Гриша крепко держал ручки. Первые десять
ходок он одолел хорошо. Подъезжали самосвалы, увозили бетон.
Гриша ждал передышки, поглядывал через дверной проем на дорогу. Стерин
молчал. Они подгребали в сарае цемент. Три дня назад здесь его было много, к
задней стенке была навалена гора; теперь горы не стало. Лопаты уже чиркали
по полу. Было пыльно, душно.
"Ничего, выдержу", - ободрял себя Гриша.
Стерин поднял свою сторону носилок.
Гриша помедлил, вздохнул и быстро поднял свою.
На него было больно смотреть: мокрый, грязный от пота и цементной пыли,
волосы прилипли ко лбу.
Но Стерин молчал. "Он выдержал", - скажет потом квартирьер Акимову.
В том, что квартирьеры первыми узнали об остановке работы, не было
ничего удивительного. Но то, что они при этом остались спокойными и, похоже,
равнодушными, казалось странным. Цемент к вечеру кончился, соскребли в сарае
на последний замес и выключили бетономешалку.
Они пришли в лагерь, купались в речке, стирали спецовки. Потом,
переодевшись, лежали в своей палатке на кроватях и ждали ужина.
Данилов был обескуражен их подчеркнуто будничным поведением. Он решил,
что Стерин отказался от попыток изменить положение "Искры".
Данилов обошел все палатки. Студенты как будто забыли, для чего они
приехали сюда. Он ждал негодования, расспросов, шума, а ничего подобного не
произошло. Лишь несколько человек спросили о материалах, он ответил, что
скоро все наладится, и ему поверили. У Яроша собрались играть после ужина в
футбол: бригадир накачивал насосом мяч, прижав его к кровати. Тут же был и
комиссар Абакумов.
- Завтра будем стоять, - мрачно произнес Данилов.
- Значит, передохнем, - послышалось в ответ.