"Святослав Юрьевич Рыбас. Что вы скажете на прощанье?" - читать интересную книгу автора

навстречу им несся пыльный вихревой столб, затемняющий солнце.
Где-то нервно блеяли овцы, взволнованно мычали коровы, визжали свиньи,
устрашающе выли собаки, бессмысленно кудахтали куры - казалось, что весь
скот и птицы остерегали мальчика, чтобы он не ехал. Он слышал такое однажды,
когда в грозу горели заречные хаты. Но сейчас, как ни вертел головой, видел
над дворами легкие сквозные дымки летних кухонь. Пожара нигде не было.
- Еду! - крикнул он.
Машина понеслась к церкви мимо крытых камышом и соломой белых хат. За
ней летел желтый от солнечного света пыльный столб.
Свистело в ушах, выдувало из глаз слезы и сносило ветром по щекам.
Сердце сжалось от жуткого, небывалого движения. Мальчику было страшно и
сладко.
...Из серых сумерек церкви вышли на паперть три старухи - толстая,
тощая и горбатая. Они поглядели на синее небо, зажмурились после прохладного
полумрака церкви, и, когда старые глаза привыкли к свету, они увидели
мальчика.
Толстая увидала, что он мчится в деревянной тачке без ручек и испуганно
таращится. Тощая заметила летящую над улицей лодку и в лодке юного сурового
ангела с желтыми светящимися крыльями. Горбунье померещился черт.
- Еду! - прокричали одновременно мальчик, ангел и нечистый. - Эгей!
Он пролетел как молния, обдав паперть пылью. Старухам запорошило глаза,
и они ослепли. Что-то с шорохом и треском ударило в землю вблизи от них,
кто-то завопил гнусно и осквернительно для святого места, и тощая вместе с
горбуньей бухнулись на колени, а толстуха подалась к ним и повалилась на
них. Они стонали и плакали, пока не расползлись в разные стороны. Слезы
промыли им глаза, они увидели бегущую кошку и упавший невесть откуда
молоток, стоявший торчком в плотно убитой земле.
Между тем мальчик ехал к реке. Навстречу через мост тяжело бежали с
покосов мужики в раздутых встречным ветром белых рубахах. Он свернул со
шляха на тропинку среди ракитника, и по лицу стегнули низкие гибкие ветки,
но машина сразу замедлила ход, как будто она тоже почувствовала боль.
Блеснул белыми искрами плес, открылась широкая поляна, заросшая конским
щавелем и малиновым клевером. Машина остановилась. На мостках у реки стояла,
согнувшись, женщина в подоткнутой юбке и полоскала белье. Она отодвинула
далеко в сторону зажатую в обеих руках простыню и сильным рывком
протаскивала ее в другую сторону, и вода вспенивалась и бурлила. Женщина
проделывала это по нескольку раз, а затем отжимала простыню и шлепала ее в
дощатое корыто, в котором горкой белели скрученные жгутами чистые рубахи,
портки, наволочки и остальное белье.
- Мама! - позвал мальчик. - Я к тебе приехал!
Мать выпрямилась, повернувшись к нему с усталой неторопливостью, и
заслонилась блестящей мокрой рукой от солнца.
- Это ты? - спросила она ласковым грудным голосом. - А что там за гомон
в деревне? С тобой ничего не стряслось?
- То бабкам черт привиделся, - засмеялся мальчик. - А я приехал
помогать тебе.
Он шел босыми ногами по теплой траве, а за ним медленно катилась
деревянная машина. Мать не замечала ее, глядя на своего маленького
косолапого сына в белых холщовых штанах на одной косой помоче через
загоревшее плечо. Она обрадовалась, что он пришел. Она нагнулась над