"Святослав Юрьевич Рыбас. Что вы скажете на прощанье?" - читать интересную книгу автора

Это была какая-то ошибка, ведь у него уже брали кровь. Он заворочался и
положил под себя здоровую руку.
- Ну! - нетерпеливо сказала медсестра. - Давайте же руку.
Она прикоснулась к его плечу, несколько раз надавила и отпустила. Он
попробовал ей сказать хоть одно слово, но потом закрыл глаза ладонью и
тяжело задышал. Медсестра снова дотронулась до плеча. В ее голосе появилось
раздраженное недоумение. Карташев вздохнул: "Ну что ты такая глупая!.. Пойми
меня, дочка! Сердце у тебя есть?"
Вадим влетел в палату и замер, пораженный видом отца. Лицо у того
почернело, глаза запали еще глубже. На покрытый испариной лоб прилипли
свалявшиеся волосы. Вадим схватил отца за руку.
Отец сжал его ладонь. Она была большой и твердой. Сын вырос. Отец хотел
что-то сказать. Подняв к Вадиму голову, он замычал и уронил ее назад на
подушку.
- Батя! - повторил Вадим и поглядел на медсестру с надеждой.
- Мы кровь возьмем, - вымолвила она растерянно.
Отец при этих словах загудел, выбросил к Вадиму руку и долго тряс
открытой ладонью. Сын видел лишь то, что он мучается.
"Дай мне сил сказать! - взмолился отец. - Дай мне сил, я не выдержу
этого!"
- Подождите!.. Сейчас ты скажешь, - изменившимся, прерывающимся голосом
проговорил Вадим. - Сейчас, батя... Получится, не торопись, сейчас...
Медсестра тоже поняла, в чем дело. Этот человек, о котором она знала,
что он скоро умрет и к будущей смерти которого она уже привыкла, боролся,
напрягая угасавшие силы. Она стала умоляюще твердить быстрым шепотом:
- Вот увидите, сейчас получится!.. Ну еще раз! Ну еще...
Отец молчал. Вадим неотрывно смотрел в одну точку на его шее, где
поднималась и опадала темная жила.
Медсестра тоже замолчала и немного погодя с досадой сказала:
- Не волнуйтесь, мне надо взять кровь для анализа. Потом будете
завтракать.
- У меня брали кровь! - глухо крикнул отец. - Уже брали!
У Вадима словно что-то оборвалось внутри.
Медсестра порывисто наклонилась, поцеловала отца и, засмеявшись,
убежала.
Вадим опустился на кровать. Отец взял его за руку и прижал ее к своим
сухим горячим губам.
Сын ждал, что отец скажет еще что-нибудь, но отец глубоко вздохнул,
пошевелил пальцами парализованной руки и затих. Он умер.

Прошло с той поры около двадцати лет. Теперь Вадиму почти сорок, он
давно возмужал и очерствел, как, впрочем, и бывает в таком возрасте. У него
семья, двое детей. Ему не на что жаловаться. Он редко вспоминает, что было
после смерти отца. "Ну хлебнул малость, - говорит он себе. - Что с того?
Пора забыть". Он помирился со своей постаревшей матерью, и они оба чувствуют
вину друг перед другом.
И с каждым годом отец уходит от него все дальше, унося невысказанное
прощание и свою тайну. В этом смысле отец остается с ним всегда.

1972 г.