"Святослав Юрьевич Рыбас. Что вы скажете на прощанье?" - читать интересную книгу автора Это была какая-то ошибка, ведь у него уже брали кровь. Он заворочался и
положил под себя здоровую руку. - Ну! - нетерпеливо сказала медсестра. - Давайте же руку. Она прикоснулась к его плечу, несколько раз надавила и отпустила. Он попробовал ей сказать хоть одно слово, но потом закрыл глаза ладонью и тяжело задышал. Медсестра снова дотронулась до плеча. В ее голосе появилось раздраженное недоумение. Карташев вздохнул: "Ну что ты такая глупая!.. Пойми меня, дочка! Сердце у тебя есть?" Вадим влетел в палату и замер, пораженный видом отца. Лицо у того почернело, глаза запали еще глубже. На покрытый испариной лоб прилипли свалявшиеся волосы. Вадим схватил отца за руку. Отец сжал его ладонь. Она была большой и твердой. Сын вырос. Отец хотел что-то сказать. Подняв к Вадиму голову, он замычал и уронил ее назад на подушку. - Батя! - повторил Вадим и поглядел на медсестру с надеждой. - Мы кровь возьмем, - вымолвила она растерянно. Отец при этих словах загудел, выбросил к Вадиму руку и долго тряс открытой ладонью. Сын видел лишь то, что он мучается. "Дай мне сил сказать! - взмолился отец. - Дай мне сил, я не выдержу этого!" - Подождите!.. Сейчас ты скажешь, - изменившимся, прерывающимся голосом проговорил Вадим. - Сейчас, батя... Получится, не торопись, сейчас... Медсестра тоже поняла, в чем дело. Этот человек, о котором она знала, что он скоро умрет и к будущей смерти которого она уже привыкла, боролся, напрягая угасавшие силы. Она стала умоляюще твердить быстрым шепотом: Отец молчал. Вадим неотрывно смотрел в одну точку на его шее, где поднималась и опадала темная жила. Медсестра тоже замолчала и немного погодя с досадой сказала: - Не волнуйтесь, мне надо взять кровь для анализа. Потом будете завтракать. - У меня брали кровь! - глухо крикнул отец. - Уже брали! У Вадима словно что-то оборвалось внутри. Медсестра порывисто наклонилась, поцеловала отца и, засмеявшись, убежала. Вадим опустился на кровать. Отец взял его за руку и прижал ее к своим сухим горячим губам. Сын ждал, что отец скажет еще что-нибудь, но отец глубоко вздохнул, пошевелил пальцами парализованной руки и затих. Он умер. Прошло с той поры около двадцати лет. Теперь Вадиму почти сорок, он давно возмужал и очерствел, как, впрочем, и бывает в таком возрасте. У него семья, двое детей. Ему не на что жаловаться. Он редко вспоминает, что было после смерти отца. "Ну хлебнул малость, - говорит он себе. - Что с того? Пора забыть". Он помирился со своей постаревшей матерью, и они оба чувствуют вину друг перед другом. И с каждым годом отец уходит от него все дальше, унося невысказанное прощание и свою тайну. В этом смысле отец остается с ним всегда. 1972 г. |
|
|