"Святослав Юрьевич Рыбас. Наш начальник далеко пойдет" - читать интересную книгу автора

Галкин улыбался. Улыбка была торжественная, суровая и какая-то сумасшедшая.
- Но так даже лучше...
За прогул его перевели на лесной склад; он терял половину заработка и
подвергался унижению, потому что для порядочного человека работать рядом со
штрафниками, которых сюда посылали за разные провинности, было нехорошо.
Здесь пахло сосновым клеем, ветер надувал рубаху, солнце припекало руки и
лицо; под открытым небом было вольнее, чем внизу. После перерыва штрафники
ради развлечения ловили в железную сетку крысу, обливали керосином и
поджигали. Она мучительно и мерзко кричала. Галкин терпел три дня, грузил в
вагонетки бревна и распилы. Он просил своих случайных напарников не мучить
тварей. Над ним смеялись. Тогда он взял багор и крикнул штрафникам, что
будет их бить. Они снова начали смеяться:
- Из-за крысы будешь бить людей?
- Какие вы люди! - сказал Галкин.
Он не захотел больше оставаться в лесном складе, пришел к Табунщикову и
объяснил, почему вернулся.
- Эх, чудак человек, - покачал головой Табунщиков. - Я создаю
нормальный участок, поднимаю дисциплину, а что ты? Палки в колеса?
- Какие палки? - спросил Галкин. - Участок хороший. Просто новая метла
по-новому метет. Зачем вам говорить, что до вас все тут было хорошо? Лучше
сказать: было так себе. А "волкодав" сравнит.
- Ну-ну, - неопределенно произнес Табунщиков. - Любишь тень на плетень
наводить.
В нарядную заглядывали крепильщики, смена уже закончилась. Одни
прощались: "До свидания, Васильич!" А другие, увидев Галкина, заходили и
усаживались на стулья вдоль стены.
- Хлопцы, - сказал Табунщиков. - Галкин сомневается, что мы сейчас
хорошо работаем. - Он снова почувствовал неловкость. И вспомнил, что
Дергаусов любит разговаривать в такой же манере.
- А знаете, товарищи, за что Юрий Васильевич меня наказал? - высоким
дребезжащим голосом крикнул Галкин. - За то, что я его понял! Мало не
согласиться с Дергаусовым, надо и свое предложить. А своего у него и
отродясь не бывало. Какой он есть большой представительный мужчина перед
вами, такой он целиком. Больше ничего в нем нету.
- Осудил начальника? - спросил у него Табунщиков. - Ладно, я тебя
прощу, Галкин. Не знаю, что ты доказать хочешь...
- Да он всегда недовольный, - сказал Юрасов. - Зудит у него... Правда,
отгул у него законный.
- Слыхали?! - воскликнул Галкин. - Зажимают человека за правду, теперь
видите? Законный же отгул!
- Кто тебя зажимает? - Табунщиков говорил добродушно, больше не
сбивался на казенный тон. - Первый день работаешь? Не знаешь, как отгул
берут? Самовольничать не надо. Здесь шахта, а не колхоз. Производство
повышенной опасности, черт тебя дери. Здесь крепильщик - это как Антей,
который на себе это самое держит... свод!
- Общие слова, - сказал Галкин.
Крепильщики переглянулись. Табунщиков наклонил голову, потому что,
наверное, хотел скрыть, как наливается краснотой его лицо. Но как это можно
было скрыть? Он скрыл только выражение глаз.
- Будешь на лесном, - произнес Табунщиков.