"Владимир Рыбин. Симбиоз (рассказ)" - читать интересную книгу автора

электрических зарядов, напряжение грунта, грозящее землетрясением или
обвалом, даже готовность всего живого к нападению. Ведь всякая
агрессивность выдает себя изменениями биоэнергетических потенциалов.
Было томительно и захватывающе радостно стоять вот так, одному, на
поверхности чужой планеты. Ничего не происходило, но он сам был
переполнен ожиданием чуда. Эти ощущения первопроходца Брянов не
променял бы ни на какие другие.
И вдруг он услышал смех, самый обычный смех, тихий, вроде бы даже
стеснительный. Так смеются девушки, уже властно влекомые таинственной
силой возраста, но еще боящиеся признаться самим себе в этом влечении.
Рык зверя, треск разряда, рев стихии не испугал бы Брянова так,
как этот еле слышный смех. К страшному он был готов, а вот смех словно
бы проник куда-то в самое незащищенное и уже оттуда достал затаенное -
чувства. Словно по таинственным взаимосвязям подсознания пришло вдруг
предощущение неожиданного, предчувствие чего-то.
- Что случилось? - с беспокойством спросила Нина. - Анализаторы...
- Ничего особенного, - перебил ее Брянов. - Смеется кто-то.
- Что?!
- Хихикают, - с деланной злостью сказал Брянов. Он знал себя,
знал, что избавиться от душевной паники мог только, если разозлится.
Затем наступила тишина. Брянов прошел еще немного и снова
остановился, слушая тишину. Она была какой-то неестественной для
большой планеты - ни единого звука, ни ветерка.
А затем эту тишину пронзил еле слышный не то плач, не то стон. Он
доносился откуда-то сзади. Брянов оглянулся. Виброгравитрон на своих
длинных ногах походил на огромного паука со светящимся брюхом. Стон
доносился оттуда, от него.
- Что у вас там? - спросил он.
- У нас ничего, - ответил Устьянцев.
- Плачет кто-то.
- Плачет? Тут появилась какая-то птица. Может, она?
Робот, шевеля излучателями, ринулся к виброгравитрону.
- Стоять! - спокойно приказал Брянов и сам пошел к аппарату,
медленно переставляя по траве ноги. Было так заманчиво не спугнуть,
увидеть эту птицу, это первое живое существо за многие годы
путешествия по мертвой безбрежности космоса.
Вскоре он увидел ее. Птица билась возле одной из опор, то припадая
к ней всем телом, то со стоном вскидываясь к слабо освещенному
выходному люку. И было в этом ее метании что-то закономерное,
логичное.
Подойдя ближе, он рассмотрел ее: птица была большой, с широкими
мотыльковыми крыльями. Когда она складывала крылья и вытягивалась
возле опоры, то становилась поразительно похожей на пластиковую куклу
высотой чуть больше полуметра.
- Послушай, - сказал Брянов Устьянцеву, - подними-ка пятую опору.
Кажется, мы ее гнездо придавили.
Птица отскочила, когда дрогнула опора, но не улетела, а продолжала
стоять рядом, приподняв крылья и сложив на груди свои лапки-ручки,
пристально смотрела, как выползает из грунта длинный блестящий щуп.
Потом кинулась к ямке, принялась судорожно копаться в ней и вдруг с