"Владимир Рыбин. Что мы Пандоре? (Рассказ, фантастика)" - читать интересную книгу автора

вспыхивал, то угасал. Но это никого не беспокоило: так ему и полагалось,
вакууму, исторгающему материю в виде корабля со всей его
автоматикой-кибернетикой и нами, пятерыми путешественниками, через небытие
пространства. Волновало другое: почему вакуум так спокоен? Даже
инструкция, впитавшая опыт многих успехов и неудач, предупреждает об
опасности взрыва вакуума. Ворваться в его таинственные поля все равно, что
бросить песчинку в перенасыщенный раствор. В мгновение ока начинается
кристаллизация, и песчинка оказывается замурованной в прочнейшем саркофаге
из монолитно сцепившихся молекул. А бывало и так: корабль выныривал из
подпространства вместе с гигантским пузырем нового солнца, оторваться от
которого, естественно, не удавалось.
На этот раз все было спокойно, будто мы вовсе не исчезали в пустоте и
не материализовались вновь. Возникло даже подозрение, что ничего у нас не
получилось: мы остались в своей же Солнечной системе и, не узнав ее
поспешили переименовать собственную Землю.
Уходя в пространство со скоростью солнечного ветра, мы успели
выбросить на Пандору автоматический зонд. Но он исчез, едва вошел в
атмосферу планеты. Выбросили еще один, но и его - будто не бывало. Это
было немыслимо: автоматические зонды достаточно автономны, чтобы в случае
какой-либо опасности для них изменить программу полета и возвратиться на
корабль. Или уж во всяком случае сообщить о том, что с ними происходит. А
тут быстрое затухание радиосигналов, точно атмосфера планеты была
непрозрачна для них.
Пока продолжался полет по вытянутой в пространство орбите, мы все
ломали головы над тайной Пандоры. Вакуум оставался спокойным, и у нас не
было никаких оснований уходить далеко. Уже на третьи сутки мы решили
вернуться к планете и лечь на дальнюю круговую орбиту.
Голубоватый диск планеты висел над нами, ослепительно сияя
зеркальными отражениями океанов. Она была красива и ночью, эта Пандора,
расцвеченная гирляндами подвижных огоньков. Одних этих огней было
достаточно, чтобы поверить в высокоразвитую цивилизацию, существующую
здесь. Но мы и без огней знали, что она есть, цивилизация: об этом ясней
ясного говорили аномальные тепловые излучения, напряженное псиполе,
свидетельствующее о высшей степени нервной деятельности живых организмов.
Только радиосигналов никаких не было, словно местная цивилизация
развивалась по каким-то неведомым путям, не знающим электромагнетизма.
В течение нескольких суток мы ждали, держа наготове все наши защитные
средства. Но никто не приблизился к нам, и что было удивительнее всего -
приборы не зафиксировали ни единого сигнала, ни одной попытки хоть как-то
прощупать корабль. Нас не замечали. И тогда, как это часто бывает с
людьми, полностью уверовавшими в свою безопасность, мы чуточку зазнались.
- Не висеть же так до скончания века, - однажды за обедом в
кают-компании сказала Пандия и с вызовом посмотрела на меня.
Я отвел глаза, как всегда отводил их под взглядами Пандии, и
промолчал. Конечно, следовало что-либо ответить. Потому что кому еще не
отвечать на подобные вызовы, как не космическому разведчику, призванному
первым вторгаться в неведомое. Но случай был слишком необычный, в таких
случаях решать не мне.
Неожиданно Пандию поддержал командир:
- В самом деле, надо что-то предпринимать.