"Владимир Рыбин. Город эстетов (Рассказ, фантастика)" - читать интересную книгу автора

терпит суеты), эстеты сумеют разжечь себя и так обострить свою
чувственность, что вся вселенная поразится созданными ими шедеврами.
А ведь как прекрасно все начиналось! Он выбрал самый отдаленный от
Земли и самый безопасный мир, где отсутствовали какие-либо хищные или
ядовитые звери и растения, где всегда был равномерно теплый климат, собрал
группу эстетов, способных в творчестве самоуглубляться до самоотречения, и
создал поселение, назвав его Городом искусств. Не беда, что население
города насчитывало всего двенадцать человек (Обнорский сам определил это
божественное число), но ему предстояло стать образцом городов будущего,
где искусство достигнет невообразимых высот.
Теперь ему казалось, что ошибка была совершена в самом начале им
самим, согласившимся по настоянию друзей взять с собой человека, не
относящегося к миру искусств. И фамилия-то у него была обыкновенная -
Ермаков. <Он умеет все, - заверили друзья. - Возьми на всякий случай,
пригодится>. Но <человек на всякий случай> оказался тринадцатым. Это не
нравилось Обнорскому, и он взял четырнадцатого, подающего надежды, хотя и
слишком юного, Леню Обнорского, своего однофамильца, которого <первый
гений> втайне мечтал сделать своим последователем.
На вершине горы, откуда открывался живописный вид на долины, на
дальние горы, роботы построили замок, похожий на тот, что строили себе
древние рыцари, с подъемным мостом, с башнями и зубчатыми стенами. Но
замок только снаружи выглядел старинным, внутри в нем было светло и
просторно. В западной и восточной стенах, чтобы художники и поэты могли
наблюдать красочные восходы и закаты, были встроены огромные окна. Каждый
член поселения имел свою обширную, оборудованную всем необходимым
мастерскую и свое окно в этот многоцветный мир.
Самосоздающиеся и самоуправляющиеся роботы освобождали поселенцев от
каких-либо забот. И они творили. Каждую неделю новые образы, объемы и
цвета, новые гениальные композиции, зашифрованные в кратких сигналах,
отправлялись по всем космическим каналам связи. Чтобы не только земляне,
но и люди, живущие на других планетах, могли насладиться великими
произведениями искусства. Один только Ермаков делал неведомо что: захламил
весь угол, отведенный ему в замке, какими-то железками, приборами,
препаратами, агрегатами, о назначении которых не знал даже председатель
поселения художник Колонтаев. Он был замкнут, этот Ермаков, водил дружбу
только с роботами. Да еще юный Леня не оправдал надежд Обнорского - не
столько учился у него, сколько пропадал возле Ермакова.
Ночь за окном была живописно-синей, подсвеченной сквозь редкую вуаль
облачности двумя местными лунами. Вдали, у самых гор, бродили огоньки,
возможно, все те же вездесущие здешние огненные шары, почему-то не
замеченные первыми исследователями планеты. Шары эти никому не причиняли
вреда, и потому на них скоро перестали обращать внимание. Роботы,
пытавшиеся узнать, что это такое, не могли угнаться за шарами и скоро
бросили свои попытки. Так и бродили огоньки по окрестным горам и долинам,
появляясь в самых неожиданных местах и так же внезапно исчезая, будя своей
таинственностью творческие восторги эстетов.
Обнорский не зажигал света, не звал робота-слугу, лежал на мягком
ковре, смотрел в ночь и все пытался задержать в себе ускользающий образ
неведомой радости. Так и заснул с ощущением приближающегося счастья.
Проснулся он, как обычно, до восхода солнца, потянулся и позвал