"Владимир Рыбин. Секрет Сен-Жермена (Рассказ, фантастика)" - читать интересную книгу автора

когда приезжает, и незаметно уснул.
Проснулся от духоты. Солнце било во все щели, и казалось, что весь
этот сеновал подвешен к высокой стрехе, к косой крыше на тонких ниточках
лучей. Маша спала рядом, и губы ее вздрагивали: то ли она сосала соску во
сне, то ли целовалась.
Он бесцеремонно растолкал ее. Маша открыла глаза, минуту испуганно
оглядывалась и вдруг заулыбалась счастливо.
- Ты как тут оказалась?!
Она сморщилась виновато, как набедокурившая девчонка.
- Идем купаться, - сказал он.
- Я посплю, дядь Вась.
- Вставай, вставай, не лениться сюда приехала.
Он потянул ее за руку, и она поднялась, еще сонная, обмякшая вся.
Спустилась по лестнице, села в копну, сваленную внизу, и заупрямилась,
свернулась калачиком, закрыла глаза. Тогда он поднял ее на руки и понес к
реке. Она не сопротивлялась, блаженно улыбалась у него на плече и все
закидывала голову, то ли ото сна, то ли от удовольствия.
Купание освежило обоих. Наперегонки они взбежали по пологому склону,
с хохотом ворвались в тихий двор деда Кузьмы, переполошив ленивых кур и
благодушную дворнягу Белку, не присаживаясь, напились молока, услужливо
приготовленного бабкой Татьяной, и ушли бродить по окрестным полям и
лесам. Ушли босиком. Первым разулся Василий, глядя на него, скинула туфли
и Маша. Повскрикивала, осторожно ступая по траве, но быстро привыкла и
заскользила ногами, стараясь подминать жесткие стебли. От этого ее шаги
сразу стали легкими, летящими, она тотчас приметила неожиданное изящество
своей походки, перестала осторожничать и, к своему удивлению, перестала
колоть ноги.
- Как здорово!
- Еще бы не здорово! Природу надо принимать всем телом, только тогда
можно ощутить, как она радуется тебе.
- Природа? Радуется?!
- Мы привыкли жить как хапуги. Только чтобы нам. А если открыться
навстречу? Будет взаимность. А взаимная любовь - это уже совсем, совсем
другое дело, нежели любовь без взаимности. А?
Маша не ответила, и Василий понял: больной это для нее вопрос,
безответный. И не стал допекать расспросами, шагнул в придорожный куст
черемухи, усыпанный зелеными кистями ягод, но еще не растерявший весенней
пахучести, прижал к щекам холодные листья и застыл с закрытыми глазами,
слушая позванивающий шорох веток, стараясь ощутить редкостный, испытанный
в прошлые годы трепет от близости живого, доброго, всеобъемлющего. Но он
ничего не ощутил теперь, то ли мешала Маша, то ли он еще не освободил душу
для подлинного общения с природой.
До полудня ходили они по старым тропам и напрямую, по твердым как
камень бывшим пахотным полям, зарастающим кустарником и колючей сорной
травой. Шли, куда глаза позовут, а звали глаза к красоте, открывавшейся за
каждым бугром и перелеском. Так и совсем далеко можно было уйти, да начал
донимать голод, да несносно горели изнеженные, отвыкшие от земли ступни.
Вышли они к ручейку малому, отыскали омуток по колено и сели, опустив ноги
в воду. И почувствовали оба не просто облегчение, а будто прикосновение к
чему-то живому, радующемуся их присутствию тут. Так бывает, приходишь