"Владимир Рыбин. Здравствуй, Галактика! (Рассказ, фантастика)" - читать интересную книгу автора

корабль: Друг сообщил бы о малейшей неисправности. Но роботы роботами, а и
человек должен что-то делать. Не просто наблюдать и руководить, а именно
делать. Так и велось на всех космических кораблях - <роботу роботово, а
человеку - человеково>.
Но на этот раз я не трогал панели, шагал не останавливаясь,
оглядываясь время от времени на свою серебристую <Зину>, бесшумно
катившуюся следом. Я знал, куда меня несло: не к рубке, а в обратную
сторону - к отсекам сна. Мне надо было, непременно надо хоть мельком
взглянуть на своих товарищей, на Ариу, убедиться, что у них все в порядке.
Возле отсеков сна было сумрачно: слабый свет падал в коридор только
через прозрачные двери. Я спешил, не глядя вперед. А когда поднял голову,
то остановился как вкопанный: возле двери, к которой меня так тянуло,
стоял тот тип, мой двойник, заглядывал внутрь с подозрительным вниманием.
Это встревожило: значит, он не пошел налево, как договорились, а зачем-то
направился сюда, к отсекам сна? Что ему тут надо?
- Эй! - крикнул я, выхватив увесистый преобразователь.
Он вздрогнул и вдруг ловко отскочил в сторону, кинулся за угол. И
дробный частый топот его башмаков, хорошо слышный даже за гулом переборок,
быстро затих в глубине коридора.
Я внимательно осмотрел отсеки. Все было как обычно, только Ариа вроде
чуточку повернулась во сне и в ее лице появилось что-то насмешливое.
- Негритянка моя! - сказал я, прижавшись лбом к прозрачному пластику
двери. Мне захотелось теперь же разбудить ее. Повод, как мне казалось, был
очень даже уважительный. Появление на корабле этого типа, похожего на
меня, грозило бедой. Я чувствовал ее, близкую, неведомую. И не понимал,
почему Друг не чувствует того же - самый мудрый, самый предусмотрительный,
самый чуткий наш робот.
- Негритянка моя! - повторил я, не зная, что предпринять и мучаясь от
тревоги, от тоски, от совсем уж непонятного нетерпения. - Ты сокровище
мысли моей... Торжество многократное сновидений и звезд... Ты взрываешься
сотнями огненных брызг на границе забвения...
Стихотворение, которое когда-то читала Ариа, зазвучало во мне так
ясно, что я испугался: уж не схожу ли с ума.
И вдруг я услышал сердитый окрик. Поднял голову, увидел того своего
двойника в десяти шагах от себя. И заметил в его руке блестящую иглу
преобразователя, обращенную прямо на меня.
Я успел отскочить, успел спрятаться за угол и сразу же бросился
бежать по коридору, торопясь в рубку, где можно было запереться от всей
этой чертовщины и потребовать у Друга ответа.
Узкий внутренний коридор кончился. Я свернул в тот, главный, что
тянулся по периметру корабля, и, немного успокоившись, пошел вдоль
длинного ряда иллюминаторов, затянутых светофильтрами. Но свету все же
было достаточно. Багровые размытые блики пятнами лежали на переборках.
Пятна эти шевелились и вздрагивали, и казалось, что корабль плывет сквозь
бушующее пламя. Впрочем, так оно и было: за бортом полыхала самая свирепая
топка, какую только знала вселенная, топка центральной части Галактики.
И вдруг я увидел совсем уж непонятное: мой кошмар, мой
преследователь, мой двойник преспокойно шествовал по коридору впереди
меня.
- Послушайте! - крикнул я. - Давайте все-таки поговорим!