"Владимир Рыбин. На войне чудес не бывает (Искатель N 2 1985)" - читать интересную книгу автора

ничего не изменить. Старший лейтенант Карманов ему не подчиняется. Так
пускай уж побыстрей делает свое дело. - Все выспросил? - повернулся он к
Соснину.
- Все.
- Делай как знаешь, старшой... Чем черт не шутит...
Ему вдруг остро захотелось поверить в успех этой, как он считал,
авантюры. Не понадобилось бы штурмовать замок.
Снова вспомнились слова командира полка о жалостливости - вот ведь
засели, не забиваются, - но теперь они показались ему упреком, и он,
рассердившись на свою нелепую мечту, начал думать о том, о чем только и были
его думы все это время, - как сделать, чтобы поменьше было потерь.
Соснин в сопровождении двух разведчиков увел Курта Штробеля и немчонка
к реке, откуда они должны были проползти к замку, а Тимонин и старший
лейтенант Карманов пошли по ночному городку к штабу. Сапоги сочно цокали на
сухой вымороженной брусчатке, наполняя улицу перестуками, и Тимонину все
казалось, что следом идет еще кто-то.
Молча они дошли до сарайчика, открыв дверь, окунулись в душное тепло
хорошо протопленного помещения, и здесь, повалившись на перину в углу и
отдышавшись, отойдя от своей боли, Карманов начал рассказывать, как удалось
уломать Франца.
Вначале не верилось, что можно послать его назад, да Франц и сам не
хотел возвращаться, боялся фельдфебеля Граберта. Бьет он их там чем ни
попадя, совсем запугал. Дорвался до власти и своевольничает как хочет.
Вначале хотел Карманов просто организовать агитпередачу, чтобы Франц этот
или немка, у которой там сын. Алоиз, выступили по звуковке. Но немка наотрез
отказалась, побоявшись за судьбу сына. Тогда-то у Карманова возникла мысль
пойти вместе с Францем в замок, попытаться открыть глаза мальчишкам и, если
понадобится, попросту застрелить Граберта. Рискованный шаг, да не
рискованнее штурма. При штурме мальчишки начнут со страху отстреливаться.
Скольких погубят! Сколько их самих погибнет!..
Карманов умолк и несколько минут лежал неподвижно, словно заснул.
- Не разрешили мне идти из-за руки, - задыхаясь, как после пробежки,
вновь заговорил он. - Тогда Курт запросился. "Это моя дело..." Да и немка
эта стала сговорчивей, когда узнала, что -Курт пойдет выручать ребят. Письмо
передала.
- Какое письмо?
- Алоизу. Я же говорил: у нее там сын. Алоизом зовут.
- Затея, конечно, глупая, - сказал Тимонин. - Кокнут этого Курта,
только и всего. Но если уж надо идти, то ясно, что ему. Тебе-то, старшой,
чего голову в петлю совать? А он немец, ему о немцах и заботиться.
- Не-ет, комбат, и нам не все равно. Войне месяц-другой остался А что
потом? Еще в сорок втором году товарищ Сталин говорил: "Гитлеры приходят и
уходят, а народ германский, а государство германское остается". От того,
каким оно будет, германское государство, зависит послевоенный мир.
Он снова затих на своей перине, и Тимонин тоже молчал, может быть,
впервые за всю войну так вот задумавшись о послевоенном. Много было
разговоров о прекрасной жизни, которая наступит после войны. Своей А о том,
какая жизнь наступит для немцев, дум не было. В любом немце виделся враг,
фашист. А чего желать врагу - известное дело. И только теперь, когда до
победы осталось всего ничего, на первый план выходит это: не всякий немец -